Письма к Евгении или Предупреждение против предрассудков

Бесполезно дольше рассуждать обо всех этих нелепых понятиях, несовместимых с премудростью, могуществом и справедливостью бога; совершенно достаточно просто сопоставить отдельные приводимые Библией факты, чтобы понять всю их непоследовательность, бессмысленность и противоречивость. Мы то и дело видим премудрого бога, делающего безумства, разрушающего собственное творение, чтобы снова его исправлять, раскаивающегося в содеянном, действующего так, словно он не обладает даром предвидения, и вынужденного допускать события, которые не в состоянии предотвратить его всемогущество. В книгах, приписываемых тому же самому богу, он только и делает, что сам себя опорочивает, унижает и компрометирует в глазах людей, которых он хотел бы побудить к славословию и почитанию его; он только и знает, что отуманивает и помрачает умы тех, кого желал бы просветить.

Всего сказанного достаточно, чтобы отвратить от книги, продиктованной будто бы самим богом, написанной по его внушению и вместе с тем в корне подрывающей престиж этого бога; из всех этих абсурдных и ложных представлений нельзя, конечно, извлечь ничего, кроме бесчисленных нелепостей. Проследим, однако, бегло дальнейшие события, описанные в Библии. Перейдем к потопу: священное писание сообщает нам, что, несмотря на волю всемогущего бога, человеческий род, уже однажды наказанный бедствиями, болезнями, смертью,- продолжает предаваться самым разнузданным порокам; бог на него негодует, раскаивается в том, что сотворил человека, падения которого он, как это ни странно, не предвидел, и вместо того, чтобы исправить дурные наклонности человеческой души, находящейся всецело в его руках, он предпочитает сотворить самое грандиозное и невозможное чудо, а именно - потопить почти всех обитателей земли, за исключением нескольких любимцев, которые предназначаются для заселения обновленного мира угодными богу избранниками. Достигает ли успеха это новое начинание всемогущего? Нет, конечно; избранная раса, спасшаяся от потопа, на обломках старого разрушенного мира снова начинает оскорблять повелителя природы, совершает новые преступления, занимается идолопоклонством, забывая о недавнем небесном возмездии, и всем своим поведением навлекает на себя новые кары. Чтобы помочь делу, бог избирает своим любимцем идолопоклонника Авраама; он является последнему, приказывает отречься от культа отцов и принять новую веру; в залог своего союза с ним владыка природы требует мучительного, странного и непонятного обряда, ставя свои милости в зависимость от его выполнения (1). За это потомству избранника обещаются всякого рода привилегии; оно навеки станет предметом исключительной любви всемогущего; оно будет самым счастливым из всех остальных народов, которыми отныне божество станет пренебрегать.

Несмотря на эти торжественные обещания, род Авраама попадает в рабство к египтянам - к нации, проклятой и презираемой предвечным; избранники терпят от своих поработителей самое жестокое обращение; но бог, неспособный сам предотвратить постигшее их несчастье, посылает им освободителя и вождя, который для спасения своего народа творит самые поразительные чудеса. По слову Моисея вся природа ставится вверх дном; и все-таки бог, пользующийся Моисеем для изъявления своей воли, бог, могущий сотворить вселенную и снова погрузить ее в небытие, как это ни странно, никак не может справиться с фараоном; божественное всемогущество, носителем которого оказывается Моисей, десять раз терпит поражение, сталкиваясь с упрямым египетским царем2. Наконец, после безуспешных попыток смягчить фараона, которого бог тут же старается одновременно ожесточить, он спасает свой народ самым обычным и простым способом, а именно - внушает ему бежать, посоветовав предварительно ограбить египтян; последние преследуют беглецов, но бог им покровительствует и приказывает морю поглотить несчастных, осмелившихся добиваться возвращения похищенного имущества.

Теперь следовало бы предположить, что бог будет доволен народом, только что освобожденным им при помощи такого количества чудес. Увы! Ни Моисей, ни сам всемогущий не могут сладить с его непостижимой преданностью ложным богам той страны, где иудеи были так несчастны; они предпочитают этих богов своему богу, который их только что избавил от плена; все чудеса, творимые предвечным в пользу Израиля, не могут сломить его упорства, еще более удивительного и непостижимого, чем эти самые чудеса. Чудеса эти приводят теперь в доказательство божественной миссии Моисея; но, по признанию Моисея же, они не смогли убедить народ, бывший их свидетелем; они, во всяком случае, никогда не производили того благотворного действия, ради которого совершались.