Письма

С душевною преданностью честь имею пребыть покорнейшим слугою.

Алексей Кольцов.

11 В. Г. Белинскому

20 ноября 1836 г. Воронеж.

Почтеннейший и любезнейший Виссарион Григорьевич! Здоровы ли вы? Об вас давно я ничего не слыхал. Николай Владимирович Станкевич уехал в Острогожск; хотел быть в октябре, но до сих пор еще не проезжал через Воронеж, а кроме его узнать об вас мне не от кого больше. Недавно слышал я весьма неприятное известие: говорят, будто бы «Телескоп» запрещен Царем и не будет издаваться; ежели правда, то мне жаль до смерти лишиться «Телескопа»: я его люблю душою. Ради Бога, любезнейший Виссарион Григорьевич, уведомьте меня. Да позвольте вам сделать маленький гостинчик с нашего тихого Дона Ивановича; мне давно хотелось вам послать его, да все не было случая, а время шло день за день.

С истинным почтением ваш покорнейший слуга

Алексей Кольцов.

12 А. А. Краевскому

27 ноября 1836 г. Воронеж.

Добрый и любезный Андрей Александрович! Давным-давно ко мне вы ни полслова. Бывало, не вы, так Януарий Михайлович кое-когда посещал торгаша-горемыку, а нынче и он что-то замолчал. Конечно, всегда вы заняты, всегда дела. Да, вы небом избранные жрецы священнодействовать у алтаря высокого искусства. Много надо время и трудов оправдать это великое призвание: легко мечтать и думать, но трудно выполнять. Может быть, нехорошо делаю, что часто так скучаю вам, да как мне быть, когда до смерти хочется узнать от вас кой о чем нужном! Желанью сенца не подложишь: оно насильно требует, что ему надобно. Пуще всего позвольте мне поговорить с вами о моей книге, в которой вы приняли на себя труд благодетельствовать. Как она, сердечная? Скоро будет напечатана? — или, как мать родила, пошлете восвояси? Что, если это правда? — то жить ей у меня будет неловко; лучше не присылайте, а то я ее изволочу, как шельму. Нет, было бы лучше ей, если бы она приехала ко мне расфранченная, принаряженная, как петербургская щеголиха-барыня.

Другая речь. Посланные к Януарию Михайловичу «Могила» и «Великая Истина» и еще семь пиес — скажите пожалуйста — будут где напечатаны? Они писали ко мне, что им непонятно в «Великой Истине», начиная с «Свобода, свобода», до: «Но слово: да будет». Я разумел здесь: просто чистоту души первого человека в мире, потом его грехопадение и что, через этот грех, в буйной свободе человеческой воли — разросшиеся разнообразные страсти, которые доныне господствуют над нами, как говорить Священное Писание, а потом искупленье не вполне. Если я ошибся (что за мной часто водится), пожалуйста, объясните. Теперь еще посылаю вам две пиески: «Мир Божий» и «Слеза молитвы». Если они стоят быть в «Современнике», — поместите, а нет, — куда угодно вам, отдайте.

Более ничего не писал: недосуги! Батинька два месяца в Москве; продает быков. Дома я один, дел много: покупаю свиней, становлю на винный завод на барду; в роще рублю дрова; осенью пахал землю; на скорую руку езжу в селы; дома по делам хлопочу с зари до полночи. Забочусь о том деле, в котором вы приняли участие, — дай Бог здоровья вам и Василию Андреевичу Жуковскому и Петру Андреевичу Вяземскому! — но по которому до этих пор хотя ничего в палате не делают. Да я до смерти рад и тому, что денег не взыскивают пока, а то было вовсе проняла беда: хоть ложись, да умирай! Вы заметили нескладицу в «Неразгаданной истине»; вот эдак будет, кажется, лучше:

Сторона пустая
Снова зацарюет,
И жизнь молодая
Шумно запирует.

А «Женитьба Павла», которая вам нравилась, если угодно, — напечатайте. Да, новость! С месяц назад был в Воронеж Федор Николаевич Глинка с женой. Обои два раза посетили мой дом, приветили, обласкали мое семейство; обои такие добрые, как я не ожидал. Были у меня. Чего это стоит?… «Телескоп», я слышал, понесся шибко, да наехал на пень. Жаль «Телескопа», — славной был малой! О вашем новом журнале, к несчастью, тоже слышал неприятность, — каких желал бы не слышать никогда! Жаль, очень жаль!.. Кланяйтесь от меня… кому же? Может быть, это неловко и не годится; тут нужен ваш совет.

С душевным почтением и всегдашнею преданностью к вам, любезнейший Андрей Александровичу имею честь пребыть покорнейший слуга

Алексей Кольцов.

13 Ф. Н. и А. П. Глинкам

9 декабря 1836 г. Воронеж.