Письма

Кто похвалится, что чистое у него сердце? Или кто посмеет сказать, что чист он от греха? Если же скажем, что Писание ублажает не того, кто не опечален, но того, кто не поражен печалью, кто не предал собственного своего спасения, как было сие с Иудою, который умертвил себя удавлением (и богомудрый Павел, убоявшись, как бы не подвергся сему и соблудивший у Коринфян, повелел принять его, когда он покаялся, да не како многою скорбию пожерт будет таковый (2 Кор.2:7) то, может быть, несколько коснемся истинного смысла изречения.

Если же умиление бывает и в отношении чего–либо прекрасного, то никто сему да не дивится. Ибо и там сие значит: быть уязвленным чем–либо прекрасным, как восклицала душа, возлюбившая любовью Божественною: яко уязвлена есмь любовию аз (Песн.2:5). Надлежит же знать, что одни и те же именования или речения не всегда непременно заключают в себе одно и то же понятие. Ибо и Давид сказал: яко да воспоет Тебе слава моя, и не умилюся (Пс.29:13), выражая сим, как я думаю, что он не изумится и не дойдет до того, чтобы ему уже не песнословить; ибо присовокупил: Господи Боже мой, во век исповемся Тебе. И Симеон и Левий после того, как поругано было целомудрие сестры их, смутишася (Быт.34:2), то есть были поражены и уязвлены ревностью, и оттого впали в такой неукротимый гнев, что не только поругавшего, но и всех совершеннолетних в городе, употребив хитрость, предали смерти.

5. Филитрию.

Писал ты: если Павел дал такой совет: хощеши ли не боятися власти, благое твори, и имети будеши похвалу от нея (Рим.14:3), — то почему же вскоре после сего говорит: воздадите, ему же страх — страх (7)? Думаю о сем так: если иным не угодно разуметь одно сказанным о Боге (написано же: чти Господа (Прит.3:9) — и будешь силен, и никого не бойся, кроме Него), то Апостол сказал первое в том смысле, что любитель добродетели избегает страха, который согрешающим внушает меч, и заслуживает начальническую похвалу, а последнее — в том смысле, что перед начальствующими обязан он иметь страх, оказывая им при встрече подобающее уважение и честь. Ибо и он не свободен от сего страха, который нимало не вредит ему, но делает его еще более почтенным и славным. Ибо надлежит всеми мерами уступать власти в том, в чем ни благочестие, ни добродетель не терпят вреда, а напротив того, от скромности их чтителей делаются более царственными и достославными.

6. Чтецу Епимаху.

На слова:вы есте тело Христово(1 Кор.12:27).

Писал ты: что значит сказанное: вы есте тело Христово и уди отчасти? Посему думаю, что так как люди, составляющие повсюдную под солнцем Церковь, суть тело Христово, а Коринфяне были части сего тела, Апостол и сказал: отчасти. То есть Церковь, которая у вас, есть член повсюдной Церкви. А потому справедливость требует, чтобы вы были не только единомысленными между собою (у них же были разногласия), но и единоверными со всеми в целой вселенной и искореняли всякое разномыслие.

7. Диакону Иераку.

На слова:вам дарова Бог не токмо еже в Него веровати, но и еже по Нем страдати(Флп.1:29).

Великие преуспеяния обыкновенно совершаются с великими трудами, а самые большие — с наивеличайшими. Посему не думай, что, делая что–либо маловажное и ни к чему не годное, достигнешь самых великих наград, и не надейся, избрав безопасную и изнеженную жизнь, отличиться в первых рядах дружины. Победителем провозглашается тот, кто был в опасностях и воздвиг победные знамения. Если кто и жизнь кончит на брани, то память о нем пребудет нескончаемой и приимет он награды более, нежели человеческие. Мужественный же вождь Христова воинства и страдания за Христа признает венцами, говоря: вам дарова Бог не токмо еже в Него веровати, но и еже по Нем страдати, то есть, даже если не упоминать о будущих благах, самые страдания, посредством которых входим в общение с Владыкою, — это самые великие награды и прекраснейшие венцы.

8. Грамматику Офелию.

О демонах.

Удивительно для тебя, говоришь ты, почему иные из злых духов требовали, чтобы служитель их был правдив, а действуя сами, не переставали делать неправду. О сем рассуждаю так: чтобы служащий им был правдив, они требовали потому, что представляли из себя богов; служили же неправде потому, что по произволению были лукавы. Поскольку они знали, что многие из людей чтут добродетель, то, для того, чтобы и их почитали добрыми, показывали вид, будто бы любят добродетельных, и вскоре потом преступными своими поступками изобличали свой склонный ко злу ум.