Письма

Поскольку никакой силы не возымели советы, и безумие твое оказалось не доступным исправлению от порока, то снова обращаемся к молитвам. Да даст тебе Бог оставить свое безумие и придти в целомудренный ум!

414. Монаху Стратигию.

Любители добродетели, плененные мудростью и будучи ненасытны в своем вожделении, не перестают воспламенять в себе сие Божественное огнище и сие одно почитают для себя делом, все же прочее — поделием. Представляющееся для других превеликим для них кажется малым; над тем, за что иные спорят друг с другом, они смеются; на что люди смотрят с уважением, то попирают, вожделевают же только премирного. Посему и тебе, решившемуся посвятить себя в таковой сонм, справедливо будет душевное око блюсти неусыпным.

415. Серину.

Крайне дивлюсь, почему прежде обучившиеся Божию Слову собственные свои имущества предлагали в общую пользу, а ныне некоторые из наставников в слове (обвинять всех не имею права) осмеливаются присваивать себе общее достояние. А из–за сей несообразности и привыкшие приносить дары начинают охладевать. Ибо сокровища церковные возрастают от благодушия пасомых, а такие наставники не допускают быть этому.

416. Ему же.

Если священствующие и те, для кого проходят они священническое служение, заняты одним и тем же — кто умилостивить Бога? Посему, надобно, чтобы сокровища бедных предоставлены были распорядительности пасомых, а священствующие занимались одним священнодействием и могли исходатайствовать Божие благоволение и себе, и пасомым. А если миряне, видя, что принявшее в жребий святыню священства заботятся о всем житейском, отринули благоговение, подражают им, не столько должно укорять таких мирян, сколько этих торгашей, перекупщиков, промышляющих всяким неправедным путем. Ибо, если они исправятся в своем поведении, то есть надежда, что последуют им и миряне.

417. Схоластику Стратигию.

Хотя, опираясь на Моисеев закон, положил ты отомстить, однако же знай, что, отмщая не в меру, можно обидеть. Ибо, когда налагает кто наказания, превышающие бывшие проступки, сим снова начинает борьбу. Посему, лучше не мстить, но любомудрствовать. Да и невероятно, чтобы не умеющий любомудрствовать отомстил умеренно. А неумеренность ставит мстящего в один ряд с тем, кто начинает обиду. И о сем довольно. Тебе же, премудрый, да будет небезызвестно, что законодатель Моисей, предотвращая неудержимую стремительность Иудеев, более попустил, нежели узаконил мщение, чтобы не делали зла по страху пострадать за то.

418. Комиту Атию.

Старающиеся во всем последовать облагодетельствовавшим их в начале, хотя бы потребовали от них и несправедливого, как мне кажется, согрешают, хотя, казалось бы, участвуя в несправедливом деле, они защищены от упрека другим справедливым делом — тем, что вознаграждают этим сделавших им добро. Но за оказанное добро надлежит делать добро же, вознаграждая в хорошем, а не содействуя в худом. Ибо последнее есть уже не вознаграждение, но обида.

419. Пресвитеру Макарию.

На слова:воспойте Господеви песнь нову(Пс.95:1).

Когда губительные демоны с вождем их диаволом не попустили людям пребыть в своем чине, но, предавшись всякой неправде и хищничеству, не зная сытости в поругании над людьми, довели их до последней степени страданий, тогда, тогда именно Царь всяческих, Отчее Слово, возненавидев самоуправство одних и сжалившись над бедствиями других, облекшись в естество человеческое, вступил в борьбу. И одни победные памятники были уже воздвигнуты, другие воздвигались, об иных же имелась надежда, что будут воздвигнуты. И варварское полчище демонов с вождем их стало оплакивать свои бедствия, а естество человеческое вступало в свободу. Почему и Песнопевец повелел освобожденным воспеть новую песнь. Ибо пророческими очами предузрел он будущее.

420. Епископу Феодосию.

Сострадательностью и кротостью, премудрый, старайся облегчать бедствия впавших в искушения, кротким словом усиленно приводя их в благодушие и исторгая корень уныния. Ибо, если узнают от тебя, что искушения, хотя и насланы были на них справедливо, но приведут к облегчению их падений, хотя попущены на не сделавших ничего худого, но доставят им венцы, — не только не дадут в себе места унынию, но еще исполнятся радости.

421. Пресвитеру Даниилу.

Что блаженный пресвитер Евстафий как всеми силами боролся с пожеланием гнусных приношений, так и давал в себе видеть наклонность к тому, что свойственно честности, — это не безызвестно твоему благоразумно. А что, по преселении его в горнее собрание, люди раболепные (каков и достойный осуждения диакон Евстафий, одноименностью с которым, как сам знаешь, весьма огорчался блаженный) обрадовались его смерти, любители же добродетели опечалились, лишившись сопребывания с ним, — это узнай от меня.

422. Ирону.