Письма

Но если ты почтешь сие человеческим мнением, то справедливость его подтверждают Божественные Писания. О согрешающих в чем–либо удобоисцелимом сказал Апостол: судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся (1 Кор.11:32). О впадших же в грехи неисцельные, и именно о тех, которые и здесь понесли, и там понесут наказание, сказал Сам Судия: отраднее будет земли Содомстей и Гоморрсей (Мф.10:15), и здесь уже наказанной, и там ожидающей наказания, но уже более легкого.

О терпящих ничем не смягчаемое и не облегчаемое мучение говорит Он: отраднее будет земли Содомстей и Гоморрстей, неже граду тому, очевидно, изгнавшему Божественных проповедников. Ибо, сравнивая наказанных здесь с ненаказанными и сказав, что понесут они более тяжкое наказание, решительно изрек, что мучение ненаказанных здесь будет без всякого помилования и самое тяжкое.

294. Диакону Исидору.

Вознамерившимся охранять человеческое благородство, видя быструю изменчивость естества, надлежит ограничивать неумеренную радость и не предаваться слишком ни печали, ни радости. Ибо одна, если не будет соединена с рассудительностью и не будет обуздываться благоразумием, ведет к смерти, а другая, если не наложены на нее бразды ожидания перемены, доводит до падения и нарушения благоприличий.

295. Грамматику Нилу.

На войнах, когда весьма немногие, сражаясь за отечество, вступают в борьбу с многими, тогда люди умные и не требуют, чтобы они победили, но дивятся, если не падут они бесславно, а если причинят противникам больше вреда, нежели можно было предполагать, ставят их в один ряд с героями. Ибо первое признают мужественным, а второе даже вышеестественным. И поскольку последнее выше возможности удостаивают его почестей, как нечто блистательное и славное, но не оставляют без внимания и первого, так как и те побеждены, будучи осилены множеством, но не превосходством в мужестве.

Той же самой мысли держатся и относительно дел судебных сведущие в этом искусстве, ибо признают, что истина неудобоуловима, и рассуждают: «Если сильному витии случится защищать дела, явно слабые, то не останемся ли мы довольны, если он будет близок к победе, нимало не порицая его за то, что не одержал победы? Не возлюбим ли его, если силою речи прикроет то, что в делах было крайне слабо, придаст некоторую силу тому, что по видимости худо и увеличит затруднение побеждавших в споре? Не сочтем ли достаточным, если он произведет некоторую боязнь за приговор в надеявшихся с первого раза одержать верх, не упрекая его в малоумии за то, что не опроверг всего? Да и не безрассудно ли требовать этого?» Вития скажет: «Это дело, любезный мой, совершенно подавило меня, хотя и сам я нанес много ран противнику, притом вполне уверенному, что победа без труда достанется ему. Но она одержана им по неравенству средств к защите, хотя благодаря моему искусству приобретена не скоро, так что видя затруднение, мною произведенное, приписываю верх себе».

Почему распространился я об этом? Потому что почитающиеся мудрыми судят о делах не по исполнению оных, но по намерению, и часто почитаемых побежденными провозглашают победителями, а победивших не удостаивают похвалы. Ибо одни не опустили ничего такого, что обязаны были сделать, хотя и не имели успеха в своих намерениях, а другие побеждали нередко вопреки своему бездействию.

Посему и ты лучше и свойственнее человеку поступишь, если не смешаешь, но отделишь в этом одно от другого, и оценишь то и другое само по себе: и произволение, и конец, не похвалишь несправедливо победившего и не укоришь обиженного одержанною над ним победою, удачи не назовешь добродетелью, а неудачи — пороком. Ибо если бы победа непременно должна была последовать, то осмелившийся вступить в борьбу и не преуспевший понес бы вину на себе. Если же найдешь, что водился он доблестною мыслью, но не достиг доброго конца, то не осуждай того, кого справедливость требует пожалеть.

Но все это сказано тебе, который ничего не разумеет, кроме видимого. Ибо мы, очами веры ясно прозирающие в жизнь будущую, по справедливости пренебрегаем и войнами нашими, и победными памятниками, и прославлением, как прекращающимся вместе с настоящею жизнью. Ведем же ту брань, в которой препираемся с лукавыми демонами и с плотскими страстями, и кто с неусыпным искусством преодолевает их, того и называем победоносцем, хотя бы и казалось, что бесславно отошел он из этой жизни. Ибо здешнее бесславие порождает бессмертную славу, и добровольная нищета доставляет небесное богатство. Тогда явятся блага, когда кончатся скорби.

296. Епископу Аравиану.