Письма

Что мне сказать вам на резкое замечание, будто русский мужик не склонен к религии [Далее начато: которо<ю>] и что, говоря о боге, он чешет у себя [у себя пониже] другой рукой пониже спины, замечание, которое вы с такою самоуверенностью произносите, как будто век обращались с русским мужиком? Что [Что мне] тут <гово>рить, когда так красноречиво <говорят> тысячи церквей и монастырей, покрывающих <русскую землю>. [Далее начато: умножающих<ся>] Они [которые] строятся [не дарами] богатых, но бедны<ми> лептами неимущих, [но именно д<обр>охотным подаяньем бедных] тем самым народом, о котором вы говорите, что он с неуваженьем отзывается о боге, и который делится последней копейкой с бедным и богом, терпит горькую нужду, о кото<рой знает каждый из нас?>, чтобы иметь возможность принести усерд<ное подаяние богу?>. Нет, Виссарион Гр<игорьевич>, нельзя судить о русском народе тому, кто прожил век в Петербурге, в занятьях [беспрестанно занятый] легкими журнальными <статейками и романами> тех французских ро<манистов, которые> так пристрастны, <что не хотят видеть>, как из Евангелия исх<одит истина?>, и не замечают того, как уродливо и <пошло?> изображена у них жизнь. Теперь позвольте же [Позвольте также] ск<азать>, что я имею более пред вами [более пред вами имею] [права заговорить] <о русском> народе. По крайней мере, все мои сочинения, по едино<душному> убежденью, показывают знание пр<ироды> русской, [Далее было: Кое-что даже , о чем у других <…Это пре>жде подтвердили вы в <ваших критиках, что автор углублялся в такие черты, что может быть толь<ко> глуб<оким знатоком> природы и] выдают человека, который был с народом наблюд<ателен и… стало> быть, уже имеет дар вход<ить в его жизнь>, о чем говорено <было> много, что подтвердили сами вы в ваших критиках. А что <вы представите в доказательство вашего знания человеческой природы и русского народа, что вы произвели такого, в котором видно <это> зна<ние>? Предмет <этот> велик, и об этом бы я мог вам <написать> книги. Вы бы устыдились сами того грубого смысла, который вы придали [придали всё же <1 нрзб.>] советам моим помещику. [Далее было: обрезанным цензурою] Как эти советы эти обрезаны цензурой, но <в н>их нет протеста противу грамотности, <а> разве <лишь> протест против развращенья <народа русск>ого грамотою, наместо [которая вместо] того, [Далее было: <чтобы?> стремить человека] что грамота нам дана, чтоб стремить к высшему свету человека. Отзывы ваши о помещике вообще отзываются временами Фонвизина. [Далее было: Давно уже всё не то и не в том виде] С тех пор много, много изменилось в России, и теперь [Далее начато: много<е>] показалось многое другое. Что для крестьян выгоднее, правление одного помещика, уже довольно образованного, [который] воспитался и в университете и который всё же [Далее вписано 2 нрзб. ] [стало быть, уже многое должен чувствовать] или <быть> под управлением <многих чиновнико>в, менее образованных, <корыстолюбив>ых и заботящихся о том <только, чтобы нажи>ться? [Далее вписано: <…> какую европейскую цивил<изацию>] Да и много <есть таких предмето>в, о которых следует <каждому из нас подумать заблаговременно, прежде <нежели с> пылкостью невоздержного рыцаря и юноши толковать об освобождении, чтобы это осво<божде>нье не было хуже рабства. Вообще у нас как-то более заботятся о перемене <назва>ний и имен. [Далее начато: Мы все <хотим?>] Не стыдно ли вам в умень<шительных име>нах наших, [которые даем] мы <…> [иногда и товарищам], в<иде>ть униженье <чел>овечества [Далее было: а. и из этого б. ведь мы их даем иногда и товарищам] и признак варварства? Вот до каких ребяческих выводов доводит неверный взгляд на главный предмет…