Писк

Естественно, у всего есть свои границы. Можно сколько угодно убеждать себя в отсутствии опасности, но не стоит рассчитывать, что ее действительно нет. Шлепая по вонючим лужам, мальчишки расслышали сквозь шум хлюпающей жижи подозрительный звук, который им еще ни разу не попадался на протяжении всего пути. Честно сказать, пара одноклассников недоумевала, почему так долго не удается выйти к выходу, ведь они шли по направлению к нему. Во всяком случае, они сами так думали. Они в душе надеялись, что где-то свернули не туда, и идут в обход, но все равно к выходу. Но ребята также понимали: подземные коммуникации хоть и равны протяженности города, но полны хитроумных переплетений, из-за чего они просто могут ходить по кругу.

— Мы с тобой уже слишком давно идем прямо, никуда не сворачивая, — начал Иннокентий, — тут все абсолютно одинаковое. Мне кажется, что мы здесь с тобой уже проходили. Мои ботинки уже насквозь пропитались этой вонючей водой. Там вроде суше, давай свернем в этот поворот. Поищем выход там.

Стряхнув с обуви последние капли тошнотворной жижи, они сделали свой первый шаг на бетонную поверхность сухого канализационного туннеля, предназначавшегося, по всем признакам, не для отходов, а для труб теплотрассы.

— Ты знаешь, для чего нужны такие толстые трубы на потолке? — спросил Иннокентий своего спутника.

Мишка отрешенно покачал головой.

— А я догадываюсь — они укажут нам дорогу к выходу. По этим трубам течет вода в наши дома. Есть вероятность, что мы выйдем к колодцу и сможем через него выбраться на поверхность.

Уверенность и оптимизм говорившего мальчугана подействовали безотказно на напарника по неприятности.

— А ты знаешь, как я об этом догадался? — спросил сообразительный малый.

Мишка не знал.

И Иннокентий подробно рассказал ему про своего брата Федора, о его диггерских увлечениях, о походах, которые тот совершал сюда, и конечно об историях, рассказанных им, которые все без исключения были интересными и захватывающими, пестрящими большим объемом полезной информации. Сам Иннокентий всегда слушал брата молча, раскрыв от удивления рот, и никогда не перебивал его.

А вот Мишка позволил себе перебить друга, вспомнив о призраке подземелья.

— Иннокентий, как ты думаешь. — сказал Мишка и тут же замолк, прислушиваясь к собственному эху, срикошетившему по стенам где-то впереди.

Иннокентий взглянул на товарища, подсознательно разделяя настороженность и переживание друга. Внезапно раздавшееся эхо, тоже привлекло его внимание, потому что ничего подобного до этого не было.

— О чем ты хотел меня спросить?

— Как ты думаешь, — продолжил Мишка, — призрак старика уже знает, что мы здесь? Мне кажется, что он не слишком будет доволен тем, что мы без спроса вторглись в его владения.

Иннокентий сам для себя в уме отметил, что это до безобразия актуальный вопрос. Он не знал правильного ответа и поэтому решил успокоить приятеля.

— У меня есть веские основания думать, что рассказ о призраке всего лишь вымысел. Я хорошо знаю своего старшего брата: возможно, он просто хотел таким образом убедить меня не ходить сюда. Жаль, что я не испугался и все-таки поперся сюда, еще и тебя с собой прихватил. А с другой стороны, кто мог знать, что вот так все выйдет.

Учитывая возраст Иннокентия, он рассуждал весьма логично — почти как взрослый человек.

— Приятно было услышать такие слова, — тоже попытался умничать Мишка, — но у нас все равно куча проблем, пока мы здесь находимся. Я вот, например, уже давно хочу в туалет, а у меня даже нет бумажки.

«Как раз вовремя!» — подумал Иннокентий, и хотел было захихикать, но не стал этого делать. Нет, дело было не в том, что ему не хотелось подразнить друга, а в том, что он, как только попытался улыбнуться, сразу почувствовал, как у него тоже уже подступает.

Последние слова Мишки оказались началом череды, до этого дремлющих, а теперь проснувшихся потребностей. Первое нестерпимое желание, которое они вскоре испытали, естественная нужда, им обоим требовалось поскорее облегчиться. Вот только они решили не делать этого здесь, потому что сидеть на корточках рядом друг с другом и пыжиться, показалось им крайне не эстетичным занятием, а отдаляться друг от друга они не хотели: их пугала мысль, что каждый из них может остаться тут в одиночестве. Вдвоем, шагая плечом к плечу, было не так страшно. Второе желание, заставившее мысли юнцов путаться в их головах, являлось естественной потребностью организма во сне. Ни у одного из них никогда прежде не возникла такая ситуация, способная заставить их не спать более пятнадцати часов. В будние дни они обычно вставали в семь утра, а ложились спать вечером в десять. И надо ж им было так вляпаться и пустить насмарку все выходные.

— Завтра придется опять рано вставать и идти в школу, — протяжно простонал Мишка, валясь с ног от усталости. Всего, что случилось, следовало ожидать. Теперь он был убежден в необходимости почаще прислушиваться к внутреннему голосу.