Писатель как профессия

Чтобы каждодневно противостоять глубинной тьме и таящимся в ней опасностям, как ни крути, нам необходима физическая сила. Я не могу сказать, сколько ее нужно именно в числовом эквиваленте, но совершенно очевидно, что в такой ситуации лучше быть сильным, чем слабым. И еще – эта сила не годится, чтобы мериться ею с другими. Она предназначена исключительно для личного пользования, и ее должно быть столько, сколько требуется. Я понял это не сразу, а постепенно – прочувствовал за долгие годы ежедневной писательской работы. Нужно сильное, насколько это возможно, сердце, а чтобы сохранять его силу, надо укреплять «скудельный сосуд», где оно находится, то есть следить за своим телом. Всенепременно.

«Сильное сердце», о котором я здесь толкую, обладает мощью не на бытовом житейском уровне, а другого рода. На бытовом уровне я вообще-то самый обычный, предсказуемый человек. Могу обидеться на какую-нибудь глупость или сам какую-нибудь чушь сморозить, а потом еще долго жалеть об этом. Я поддаюсь соблазнам и искушениям, пытаюсь увильнуть от разных скучных обязанностей. Могу злиться по мелочам и пропускать по невнимательности действительно важные вещи. Я стараюсь никогда не искать оправданий, но иногда начинаю извиняться помимо своей воли – слова сами вылетают изо рта. Или, например, в какой-то из дней могу решить не пить дома пива, но в результате достану из холодильника и выпью. В этом, думаю, я практически ничем не отличаюсь от большинства других людей. Может быть, я даже немного более «слабый», чем среднестатистический человек.

Но если мы говорим не о жизни, а о писательстве – о работе по пять часов подряд за письменным столом, – то в этом контексте мое сердце оказывается достаточно «сильным». Сила эта (по крайней мере, большая ее часть) – не врожденная, а благоприобретенная в результате тренировок. Более того, любой человек, если ему захочется, может ее в себе воспитать (правда, не скажу, что сделать это было легко и просто). Точно так же как физическая мощь, «сила сердца» не предназначена для соревнований, она нужна, чтобы обращать в истинное благо ситуацию, в которой вы в данный момент времени находитесь. Я не занимаюсь морализаторством и не призываю к стоицизму. Ведь что высокая мораль, что стоицизм – между ними и писательским мастерством нет прямой связи. По крайней мере, я думаю, что нет. Я всего лишь предлагаю очень простую по своей сути вещь: немного более сознательно относиться к физическому, телесному.

Такой вот подход к делу, такая моя жизненная позиция, кажется, не очень-то вписывается в общепринятые представления о писателях и их работе. Да я и сам уже не чувствую уверенности – чем больше рассуждаю об этом, тем сильнее мои сомнения. Литература рождается из краха и праха, из хаоса нравственного падения, из неустройства семейной жизни и быта, когда последнее кимоно жены закладывается ради жалких грошей (хотя этот образ, возможно, слегка устарел), писатель – бунтарь, который гробит себя в алкоголе и тонет в женской любви… Кажется, это классическое представление о писателях и связанные с ним ожидания до сих пор еще живут в сердцах и головах наших современников. Или же от писателя ждут решительных действий, например, чтобы он отправился на Гражданскую войну в Испании и невозмутимо печатал бы что-то эпохальное на пишущей машинке под свист пролетающих над его головой снарядов. А кому нужен писатель, который живет в тихом пригороде, рано встает и рано ложится, ведет здоровый образ жизни, практикуя ежедневный бег, любит готовить овощные салаты и каждый без исключения день работает в кабинете по строго установленному расписанию?

Да ведь я беззастенчиво вставляю палки в колеса романтических отношений между читателем и писателем, разве нет?

Вот, скажем, был такой писатель Энтони Троллоп – британец, живший в девятнадцатом веке. Троллоп написал много романов и в свое время был очень популярным автором. Он служил в почтовом ведомстве в Лондоне, и поначалу писательство было для него чем-то вроде хобби, но постепенно он добился успеха как прозаик и даже стал одним из «властителей дум» Викторианской эпохи. При этом он не бросал работу в почтовом ведомстве до последнего. Каждый день Троллоп вставал ранним утром и успевал до выхода на службу поработать за письменным столом – написать установленное им самим число страниц. Затем он отправлялся в почтовое ведомство, где к тому моменту благодаря своим «должностным» талантам уже занимал высокую руководящую позицию. Знаменитые красные ящики для сбора почты, которые попадаются повсюду на улицах Лондона, появились в городе благодаря заботам Троллопа (до него почтовых ящиков в природе не существовало). Видимо, он очень ценил свою работу и, хотя совмещать ее с писательством было все труднее, не собирался бросать любимое дело и становиться профессиональным романистом. Наверное, он все-таки был не совсем обычным, а прямо скажем, немного странным человеком.