Пируэты (не) для слабаков

– Ты с ума сошла? – она смотрит на меня с изумлением. – Сорвешь представление! Там полный зал.

– Сюда принеси мою сумку и одежду, быстро! Отвыступались мы, похоже.

– Ладно, как знаешь. – Ольга переобувает меня и, вздохнув, спускается с лестницы, ведущей к гримеркам.

– Ты, что ли, Кэнди? – мужской голос со стороны второго выхода обжигает меня, как удар хлыста.

Я дёргаюсь к занавесу, но на мои замерзшие плечи ложаться теплые ладони.

– Куда пошла?

Наглец разворачивает меня, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не влепить ему пощечину. Из-под черных бровей на меня изучающе смотрят большие серые глаза. Высокий парень лет двадцати пяти, легко удерживает меня.

– Кто вас впустил? – включаю я приму и, ясно понимаю, что никто не придет, кричу в сторону лестницы: – Охрана!

Я тяну время до начала номера.

– Ты красивая!

– Уйдите, пожалуйста, сейчас мой выход. – Близость наших тел кружит мне голову. Давно не случалось со мной такого. Я убеждаю себя, что это из-за выброса адреналина. – И мне не нравится, когда меня лапают.

– Я тебя разве лапаю? – Широкая мужская грудь придвигается к моему лицу. – Чего холодная такая?

Я тыкаю в нее кулаками.

– Отпустите меня!

И снова серые глаза заставляют меня сбавить обороты. Костяшками пальцев парень проходится по линии моего глубокого декольте. Такого я не позволяю никому. Дыхание мое учащается.

– Нашел? – По лестнице поднимается неизвестный мне белобрысый парень с моей сумкой в руках. Он бесцеремонно ощупывает меня взглядом и обращается к сероглазому: – Босс сказал, сразу после выступления ее в машину и к нему на дачу.

Трезвею моментально. Не очаровывайтесь, чтобы не разочароваться. Со всего маху я бью каблуком сероглазому по ботинку и вырываюсь из его цепких рук. Вылетаю на сцену под первые аккорды моего номера.

Вихрь цветовых бликов меня слепит. Я хватаюсь за обруч и, кружась, взмываю под потолок. На сцене десять полуобнаженных танцоров в черных латексных трико выдают балетные па под тяжелый рок. Незатейливым переворотом, я выхожу в стойку на руках, пролетаю над замершим залом по кругу и спускаюсь на сцену. Танцоры смыкаются вокруг меня в плотное кольцо и тут же отступают, незаметно для зрителя унося мои крылья. Я остаюсь один на один с Андреем, моим партнером по танцу. Его потное тело прижимается ко мне. Наши сердца на сцене уже год бьются в унисон.

– Тебя ищут, – выдыхает он.

– Уже нашли.

Мы кружим по сцене, недвусмысленно изображая плотскую любовь.

– Не срывай с меня платье, – предупреждаю я.

Андрей лишь согласно кивает, лишив зрителей сладкого. Мы давно понимаем друг друга без слов. Финальный каскад пируэтов, и мы замираем в поцелуе, переводя дух.

– Попробую уйти.

– Удачи.

Музыка меняется – стиль, темп, ритм. Черной стаей нас вновь окружают танцоры. Обруч опускается, и я ложусь на него спиной. Андрей хочет закрепить на мне страховочный карабин, но я убираю его руку. Круг размыкается и декорации меняются – колышущиеся полотна алого шелка и лазер. Мое изогнутое, словно изломанное тело поднимается по железной дуге спирали. Танцоры замирают, взметнув руки. В центре сцены Андрей уже сжимает в объятьях другую танцовщицу.

Мне некогда смотреть по сторонам во время танца, но я твердо знаю – с меня сейчас не сводит взгляд обладатель серых глаз. Отчего-то в этот момент мне не думается о подставе Конни. Меня только что предали более жестоко. Искра промелькнула и погасла. Цепной пес ждёт свою жертву внизу у сцены, чтобы в зубах отнести хозяину. Не раскисать! Обруч проходит над выходом. Одним махом я раскачиваю трос, кувырок, хватаюсь за дугу, и прыгаю на широкий бортик лестницы. Еще прыжок, и я бегу вниз по ступеням. Фойе пустует. Я несусь к ближайшему туалету, надеясь через окно выбраться на улицу.

Сзади слышится топот и отборный мат.

– Дрон, нет! – раздаётся голос сероглазого.

От удара в спину, между ребер, в глазах темнеет, тупая боль разливается по телу и я, пролетев вперед, обрушиваюсь на бетонный пол.

Глава 20

Кэнди

Очухиваюсь в машине. Звук двигателя доносится будто из потустороннего мира. Тугая повязка сжимает виски и давит на веки. Перед закрытыми глазами расплываются красно-бордовые круги. Голова разваливается на части. Пульсирующая боль разливается по спине, отдавая под правую лопатку. Я полулежу на чьих-то коленях. Человек одной рукой обнимает меня за плечи, а другой – зажимает бок, где нестерпимо печёт. Услышав голос, я понимаю, что лежу на руках у сероглазого. Холод и страх сковывают все мое существо. Тембр его голоса с первой встречи врезался в память.

– Не понимаю, какого лешего Дрон ее порезал, и так бы догнали? – кипятится он.

– Бабы не любят, вот и платит им той же монетой. Если эта овца крякнет, Князь нам яйца оторвет!

– Она не овца.

– А кто, обезьяна? Вон на какую тачку насосала! Я пацанам сказал, чтобы мне на дачу ее сегодня же перегнали. Надо доверку будет сделать.

– Езжай скорее! Я уже весь в кровище.

– Сейчас ее Борис Семеныч заштопает! Везут его с больнички.