Пируэты (не) для слабаков

– Он предлагал снять мне квартиру, дать денег, отправить к его тетке в Москву…

– А ты чего?

– Неудобно как-то. Мы всего два дня знакомы…

– Неудобно спать в сугробе. Артур за два дня даже умудрился на тебя ошейник повесить, вместо обручального кольца, – Кэнди кивнула на жетоны, – чтобы по сторонам больше не глядела, а тебе неудобно. С чего вдруг такая щепетильность? Или у тебя предложений о работе выше крыши? – Кэнди провела ладонью над головой.

– Пожалуй, ты права. Во всём права. Но я всё ещё не оставляю надежды найти родителей, – Геля обхватила колени руками и безучастно уставилась в окно.

– С матерью всё запутанно, но предполагаю, что без бандитов здесь не обошлось. Если с мужем она не ругалась, то тебе-то уж могла позвонить. Родитель твой потерял жену, дом и задолжал государству крупную сумму. Я допускаю, что он исчез в неизвестном направлении, понимая, что его все равно не оставят в покое, но нельзя исключать и то, что он убит. В записке нет ничего о наезде бандитов… Здесь, конечно, весьма скользкий момент. Знай отец, что ты под ударом, то не оставил бы тебя. Ведь, с твоих слов, любил безмерно. Бандитов могли наслать и работодатели. Мы сегодня имеем дело с таким отребьем, что о благородстве речи даже не идет. А ещё… Ну не мог человек в здравом уме и памяти не оставить дочери ничего, кроме пространного письма ни о чём. Приходила тебе такая мысль?

– Приходила. Родители держали где-то деньги на черный день.

– Куда уж чернее. Подумай на досуге.

– Чего думать? Новый хозяин предлагал приехать, если в доме остались мои вещи? Я могу съездить с Сергеем, – Геля запнулась и взглянула на Кэнди. – А может ты съездишь вместе со мной? У тебя не голова, а дом советов!

– Может! Нужно перетрясти все предметы, которые имели значимость для вас двоих с отцом. Вплоть до плюшевого мишки… Ну ты меня поняла. А теперь перейдем ко второй части Марлезонского балета. Я работаю в танцевальном шоу «Кэнди гёлз»…

– Круто!

Геля видела их выступление по телевизору. Команда возникла из ниоткуда и уже год гремела по всей стране, собирая большие залы.

– Не перебивай! Мне нужна партнерша, а иногда даже дублёрша. Что скажешь?

– Тебе, дублёрша? – Геля не верила своим ушам. – Это было бы круто, но я не уверена, что смогу.

Кэнди подалась вперед и положила руки ей на плечи.

– Ключевое слово: «не уверена». Будем из тебя постепенно изживать неуверенность и сомнения. Что тебя, выпускницу лучшего балетного училища, смущает?

– Не знаю, смогу ли я…

– Хочу ли я, магнолия, говно ли я? Это всё понятно. Конкретно!

– Рядом с тобой я просто мышь серая с усами.

Кэнди расхохоталась.

– Это мы сейчас исправим! Погоди-ка, – Кэнди натянула туфли и вышла из номера.

* * *

Кэнди вернулась с кассетным магнитофоном и большой красной сумкой. Такие носят хоккеисты для своей аммуниции. Из нее на трюмо перекочевали коробки с косметикой, расчёсками, бижутерией и завивальными щипцами.

– Садись, ангелок, – Кэнди развернула стул спиной к зеркалу и кивнула на него.

Врубив музыку, Кэнди вооружилась спонжем и взялась за преображение Гели. Спев три песни, Кэнди напоследок прошлась ещё раз кистью для пудры по её лицу и велела:

– Поворачивайся!

Геля с удивлением уставилась в зеркало, а Кэнди, пританцовывая, довольно улыбалась за её спиной. На Гелю смотрела голливудская дива. Кэнди преобразила её лицо, как художник блёклый холст. Тёмной и светлой пудрой изменила форму подбородка, скул и даже носа. Покрыла веки перламутровыми, изумрудными и фиолетовыми тенями, сдобренными серебряными блестками. Наклеенные ресницы добавили взгляду кукольной наивности, а в глазах заиграли призывные огоньки. Губы под розовой помадой и капелькой блеска пылали жаждой поцелуя. Все штрихи и полутона сливались в манящие и недоступные чары женщины-мечты.

– Круто! Просто нет слов!

– Надевай это платье и… какой у тебя размер ноги? – Кэнди извлекла из сумки невесомый, на первый взгляд, синий наряд, расшитый серебряным бисером и кисточками бахромы. Встряхнула его, окинула придирчивым взглядом и вопросительно взглянула на Гелю.

– Сороковой.

Кэнди выудила блестящие босоножки на квадратных, обмотанных перламутровой проволокой каблуках и поставила около Гели.

– Ты, как и я, на Золушку размером ноги не тянешь. Один в один. Надевай кэблы и дай мне немного времени привести себя в надлежащий вид.

Геля переоделась и села на кровать, с интересом наблюдая за Кэнди. Та разделась до нижнего белья и села в кресло перед зеркалом. Белый шёлк с мелким цветочным принтом подчёркивал стройность её упругого смуглого тела. Кэнди наклонилась к зеркалу, и налитая грудь выглянула из небольших чашечек. Геля глубоко вздохнула и отвела смущённый взгляд. «Что за странное желание поцеловать эту девчонку? Нет-нет, это не секс, скорее… слепое обожание».

Кэнди, напевая «Я люблю тебя до слёз», нанесла на лицо боевой раскрас: красная помада, чёрно-белые тени, персиковые румяна и золотая подводка. Затем Кэнди начесала волосы расчёской с частыми зубьями и соорудила такую же причёску, как у Гели.