Пирог от сапожника

– Нежный, воздушный, – подхватила Маргарита Филипповна. – Танюша, твои впечатления от нашего обеда?

– Ик! Невероятно! Ик! Нет слов. Ик, просто дар речи пропал. Ик, телефон трезвонит, ик! Димон? Ик! Что? Ик! Почему икаю? Много вкусного съела! Ик, ик! Плюс к первому и второму еще и десерт. Ик!

Глава девятнадцатая

На следующий день к нам в офис приехала Наталья Ивановна. После беседы с Зотовой я думала, что не стоит даже надеяться на беседу с Рыбкиной. Но Димон оптимистично предположил:

– Раз она никого не впускает к себе, но нежно любит деньги, то есть шанс увидеть мадам у нас.

Спорить с Коробковым я не стала, но пребывала в уверенности, что ничего не получится. И ошиблась. Мать Амалии прибыла на встречу.

Когда нам позвонила дежурная с ресепшена, сказала: «Посетительница поднимается на ваш этаж», – я ожидала увидеть скромно одетую женщину. И во второй раз попала пальцем в небо. В переговорную вошла дорого-богато наряженная дама с сумкой, подобные которой обожают покупать девушки, живущие не на свою зарплату.

– Садитесь, пожалуйста, – улыбнулась я. – Чай? Кофе?

– Капучино на кокосовом молоке, – распорядилась гостья.

– У нас только обычное.

– Как? – изумилась Наталья. – Нет кокосового? Ну и сервис! Тогда чай с тростниковым сахаром.

– У нас только обычный, – повторила я.

– Зачем предлагать напитки, если собрались наливать помои? – скривилась Рыбкина. – Свежевыжатый сок тоже отсутствует? Натуральный, не дерьмо из пакета?

– Есть минеральная вода, – пришел мне на помощь Коробков, – с газом и без.

– Из Франции? – прищурилась Наталья. – Из Германии? На худой конец из Финляндии?

– Нет, – примкнула к беседе Маргарита Филипповна, – российского производства.

– Не пейте, козленочком станете, – махнула рукой Рыбкина.

Я решила начать беседу.

– Спасибо, что согласились приехать. Скажите…

– Прежде чем начну отвечать, следует решить финансовые вопросы! – повысила голос Наталья и положила на стол листок. – Вот.

Я взяла бумагу и начала читать вслух.

– «Такси туда-обратно – сорок тысяч, завтрак – десять, обед – двадцать. За рассказ – триста».

– Рублей? – уточнила Маргарита Филипповна.

– Триста тысяч, – четко произнесла дама. – Считайте, даром я с вами время потеряю. За копейки приехала.

– Наемный экипаж у вас дорогой, – заметил Коробков.

– Заказываю только ВИП-машину, – процедила Рыбкина. – Оплата вперед, бросайте на карту, она привязана к телефону. Проверю получение и тогда отвечу на некоторые ваши вопросы.

– На некоторые? – уточнила Маргарита Филипповна.

– На те, которые меня заинтересуют, – уточнила Наталья. – Если денег нет, уйду сразу.

Я быстро отправила мужу запись беседы, ответ прилетел мгновенно: «Пусть ест за свои деньги. И никто не заставлял тетку приезжать на «Майбахе». Тридцать тысяч за все! Не нравится? Дверь открыта. Ты стопроцентно уверена, что она обладает нужной информацией?» – «Нет», – коротко ответила я и обратилась к посетительнице:

– У нас есть тридцать тысяч.

– Евро? – подняла одну бровь Наталья. – Долларов? Юаней?

– Рублей, российских.

– Издеваетесь? – нахмурилась посетительница.

– Просто откровенно сообщаем о наших возможностях! – улыбнулась Розова, решив прийти мне на помощь.

– За такую сумму даже не чихну! – взвизгнула гостья. – Хотя… Я добрый, сострадательный человек. Переводите свои нищенские копейки. Отвечу на один вопрос, так и быть! Сделаю шаг навстречу вам, убогим.

Димон показал на телефон дамы.

– Проверьте, пожалуйста, онлайн-банк.

– На месте! – обрадовалась спустя короткое время Наталья. – Ну? Спрашивайте!

– Ваша дочь двенадцать месяцев назад работала в офисе, принимала участие в двух совещаниях, отправилась домой около двадцати одного часа, – начал Коробков. – Уходя, она предупредила секретаря, что на следующий день будет занята разными делами вне офиса, в рабочем кабинете появляться не намерена. Поскольку Амалия Генриховна часто отлучалась, никто ее отсутствию не удивился. Хоф отличалась пунктуальностью, не опаздывала, четко планировала расписание. Поэтому, когда женщина и через день не появилась в офисе, секретарь после обеда забил тревогу. Амалии начали звонить на домашний, на мобильный телефоны. Женщина не откликалась. Через день незнакомый мужчина привез от Хоф заявление об увольнении. Под ним стояли ее подпись и личная печать. Амалия сообщала: «В связи с резким ухудшением здоровья и необходимостью длительного лечения…» Ну и так далее.

– Немного странно, – вставила словечко Маргарита Филипповна, – по КЗОТ положен бюллетень. Обычно больные до последнего стараются не терять свою ставку. Интересно, почему Амалия решила сразу уйти?

Рыбкина закрыла глаза ладонью и зашептала: