Пираты Тагоры

– Это дело будущего, – отрезал Сикорски. – Сегодня мы имеем дело не с абстрактной проблемой взаимодействия неравноправных галактических партнеров, а с вполне конкретной пиратской высадкой тагорян, которых мы считали убежденными домоседами. Как ты думаешь, Геннадий, чем они занимаются в «Южном парке»?

– Чем? – не удержался Эспада, хотя спрашивали вовсе не его.

– Строят из найденных там технологических артефактов Большую Машину!

Эспада едва не уронил чашку. А Комов резко выпрямился и напрягся.

– Что ты сказал, Рудольф?

– Охотно повторю. Большую Машину. Вроде тех, что они нагромоздили у себя на Тагоре, только на порядок совершеннее. И чем эта затея обернется для Саракша, я не знаю.

Тишина, которая воцарилась в кабинете коменданта, была, что называется, зловещей.

– Хочешь сказать, – осторожно начал Комов, – на выходе они могут получить действующий технологический комплекс Странников?

– По моим сведениям, они близки к его завершению.

– Вот уж воистину массаракш!

– Я начинаю склонятся к мысли, – продолжал Сикорски, – что все остальные миссии тагорян на Саракше не более чем швыряние камней по кустам. И прорыв к новому Центру под Столицей, и экспедиция к артефакту в Чу-чунском архипелаге. Даже то, что они перегнали «Тасманию» на опорную орбиту Саракша и тем самым себя обнаружили, – всего лишь отвлекающий маневр, не более.

Эспада опустил глаза, чтобы скрыть обуревающие его чувства, но от Сикорски не укрылась перемена в настроении подчиненного.

– Не растрачивайся на рефлексию, Диего, – сказал он таким тоном, будто отдавал приказ, однако сразу смягчился: – Будь известно с самого начала, что гигантские кальмары – вздор, не заслуживающий внимания такого профессионала, как господин Саад, ты искал бы их с меньшем рвением?.. Да и выученик твой, Птицелов, меня порадовал. Какая хватка у парня! Хоть сейчас бери его в штат СГБ! Свои задания вы с герцогом Хаззалгским выполнили на отлично. Это нам надо было повнимательнее присмотреться к «Южному парку» и возне, которую в нем затеяли тагоряне… Однако еще не все потеряно! Правительство Свободного Отечества примет самые решительные меры. От нас требуется только наблюдать и делать выводы.

Эспада вскочил.

– Я готов, Экселенц!

Сикорски махнул рукой: сядь.

– Я и не сомневался, что ты захочешь принять участие в этой охоте, – сказал он. – Ты, Геннадий, понимаю, тоже – не прочь, но я хочу попросить тебя вернуться на Землю. События здесь могут по-всякому повернуться, а ты, как глава КОМКОНа, сумеешь внушить Мировому Совету нашу озабоченность происходящим… И еще, важное, собери стариков – тех, кто работал по Тагоре, – обсуди возможность возобновления частных контактов с Лабораториумом. Тряхни Айзека Бромберга. Он каким-то образом обменивался информацией с Ас-Су. Нам нужна поддержка тагорянского правительства, даже если это будет всего несколько слов открытым текстом: «да», «мы согласны» или что-то вроде того…

– Понимаю, Рудольф, – отозвался Комов. – Сделаю все, что нужно. Я хочу лишь уточнить один момент. Вряд ли прорыв тагорян к Центру и поиски артефактов можно квалифицировать как отвлекающий маневр. Скорее, это похоже на захват ключевых позиций…

– Ладно, после разберемся, – отмахнулся Сикорски. – У меня все… Тебя, Геннадий, ночью подберет «призрак». А ты, Диего, бери бот и лети в Столицу. Да! Вытащи из подвала свою слабосильную команду, а то, я гляжу, здешний комендант к ней уже присматривается. До свидания, товарищи.

Прежде чем заглянуть в подвал, Эспада вышел проводить Комова до крыльца.

– Давно хотел спросить, – сказал тот, с удовольствием вдыхая прохладный вечерний воздух, – кому это пришло в голову назвать секретный отдел бранным словом?

– Надо думать, профессору Поррумоварруи, – отозвался Эспада. – Ведь это он – лингвист. И потом, «массаракш» не всегда было вульгарным словечком. Прежде оно носило чисто религиозную коннотацию, но у последних поколений вошло в уголовный жаргон, а оттуда – в бытовую речь. Посему здешние ученые предпочитают использовать замещение – «М-теория», «М-баллистика», Отдел «М»…

Птицелов открыл дверь новой квартиры, снял мокрый плащ и повесил вместе со шляпой на крючок, содрал грязные ботинки. Принюхался. Пахло свежей, сдобренной сливочным маслом кашей. Гречневой.