Пират

В этой каюте находятся два человека, на которых мы хотели бы обратить внимание читателя. Один из них добродушный, с приятным лицом, крумен, нареченный Помпеем Великим, должно быть, за его дюжее сложение. На нем надеты парусиновые штаны, все остальное его тело обнажено, и под его гладкой, лоснящейся кожей кроются мускулы, которые привели бы в восторг анатома или скульптора. Другой – юноша восемнадцати лет или около того, с умным и красивым лицом; очевидно, в его жилах течет европейская кровь. Но на лице его заметна тень какой-то постоянной печали. Одет он почти так же, как и капитан, но на его худощавой и в то же время хорошо сложенной фигуре костюм сидит гораздо изящнее. Юноша занимает место на софе, привинченной в передней части каюты, и держит перед собой книгу, в которую он иногда заглядывает, а затем снова поднимает глаза и следит за движениями крумена, занятого, в качестве корабельного слуги, приведением в порядок и чисткой дорогой посуды в буфете.

– Масса Франциско, какой это хорошая вещь, – сказал Помпей, показывая чудной чеканки кубок, который он вытирал.

– Да, – печально промолвил Франциско, – действительно, Помпей, это красивая вещь.

– Как капитан Каин достал ее?

Франциско покачал головой, а Помпей приложил палец к губам и многозначительно посмотрел на Франциско.

В эту минуту на лестнице, ведущей в капитанскую каюту, послышались шаги как раз того лица, о котором шла речь. Помпей снова принялся перетирать серебро, а Франциско опустил глаза в раскрытую книгу.

Никто не знал, почему капитан так, по-видимому, привязан к юноше, но так как этот последний всегда его сопровождал и с самого начала жил с ним, то все предполагали, что он сын капитана, и команда нередко называла его «молодым Каином», тогда как при крещении он получил имя Франциско. Однако в последнее время стали замечать, что они часто о чем-то спорят, и что капитан с большим подозрением относится к поступкам Франциско.

– Надеюсь, что я не помешал вашей беседе, – сказал Каин, войдя в каюту, – крумен, вероятно, сообщил тебе что-нибудь очень важное.

Франциско не отвечал и, казалось, углубился в чтение книги. Глаза Каина переходили с одного на другого, как будто он хотел прочитать их мысли.

– Пожалуйста, мистер Помпей, о чем вы сейчас говорили?

– Я говорил, масса капитан? Я только сказать масса Франциско, какой хорошая вещь, спросить, откуда вы досталь его – масса Франциско не знать.

– А какое тебе до этого дело, подлый мошенник? – закричал капитан, хватая кубок и с такой силой ударяя того по голове, что кубок расплющился, и крумен, несмотря на свою богатырскую силу, повалился на пол. Кровь текла по его лицу, когда он медленно поднялся, оглушенный и трепещущий от страшного удара. Не проговорив ни слова, он, пошатываясь, вышел из каюты, а Каин опустившись на один из сундуков перед кроватью, промолвил с горькой улыбкой:

– Вот как я проучаю твоих тайных друзей, Франциско!

– Скажите лучше, что будет вам за ваше жестокое и несправедливое отношение к человеку, который не сделал вам никакого зла, – возразил Франциско, кладя книгу на стол. – Он задал самый безобидный вопрос – ведь он не знал, при каких обстоятельствах вы достали этот кубок.

– Но ты их, конечно, не забыл? Хорошо, пусть будет так. Но я предупреждаю тебя, как предупреждал уже много раз, что только воспоминание о твоей матери помешало мне бросить тебя на съедение акулам, как я хотел сделать задолго еще до этого события.

– Я не знаю, какую власть имеет над вами память о моей матери. Я сожалею только, что она, так или иначе, имела несчастье вступить с вами в связь.

– Она оказывала на меня то же влияние, – ответил Каин, – какое всякая женщина оказывает на мужа, когда они много лет проведут в одной каюте, но это влияние теперь ослабевает все больше и больше. Я скажу тебе напрямик: даже память о ней не остановит меня, если ты не откажешься от своих проделок. В последнее время ты на глазах у команды проявлял враждебное отношение ко мне, ты оспаривал мои распоряжения, и теперь я имею все основания подозревать, что ты замышляешь что-то против меня.

– Да как же я могу скрыть свое отвращение, – возразил Франциско, – когда мне приходится быть очевидцем таких ужасов, таких жестокостей, таких хладнокровных злодеяний, как те, что совершались за последнее время? Зачем вы заставили меня здесь жить? Зачем удерживаете меня? Ничего я больше не прошу – только дайте мне уйти с этого корабля. Вы не отец мне, вы сами мне это сказали.

– Нет, я тебе не отец, но ты… ты сын своей матери.

– Это не дает вам права принуждать меня, даже если бы вы были с ней обвенчаны, а между тем…

– Я с ней не был обвенчан.

– Благодарение Богу! Потому что обвенчаться с вами значило бы подвергнуться еще большему позору.

– Что? – закричал Каин, вскакивая и, схватив юношу за шиворот, он поднял его с дивана, как куклу. – Но нет!.. Я не могу забыть твою мать, – промолвил он вдруг, отпуская Франциско и снова садясь на сундук.