Пират

О прошлом этого человека было известно лишь немногое. Он, несомненно, получил превосходное воспитание, и говорили, что он принадлежал к старинному шотландскому роду с побережья реки Твид. Какие случайности превратили его в пирата, какие заблуждения оттолкнули его от общества, пока он мало-помалу не сделался отверженцем, – все это так и осталось тайной. Было известно только, что он несколько лет торговал невольниками, прежде чем захватил этот корабль и вступил на свое отчаянное поприще. Команде разбойничьего корабля он был известен под именем Каин, и он правильно избрал себе такое прозвище, потому что в течение более трех лет разве не был он против всех людей, и все люди не были против него? Ростом он был футов шесть, а широкие плечи и грудь свидетельствовали о величайшей физической силе, какой, быть может, еще не был одарен ни один человек. Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы оно не было изуродовано шрамами, и, странно сказать, глаза у него были кроткие, бархатисто-синие. Его рот был хорошей формы, зубы – белые, как жемчуг, волосы на голове были кудрявы и волнисты, а борода, которую он не брил, как и все, принадлежавшие к разбойничьей команде, закрывала нижнюю часть его лица пышными, вьющимися, густыми прядями. Безукоризненно сложенный, он, однако, казался страшным из-за своих исполинских размеров. Его костюм был живописен и очень шел к нему: полотняные шаровары, сапоги из желтой недубленой кожи, вроде тех, какие изготовляются на Гебридских островах, полосатая рубаха из хлопчатобумажной ткани, красная кашемировая шаль, повязанная вокруг талии вместо пояса, куртка с золотым шитьем и бархатный жилет с подвесными золотыми пуговицами, накинутые на левое плечо, по моде средиземных моряков, и круглая турецкая феска с изящной вышивкой; пара пистолетов и длинный нож за поясом дополняли его наряд.

Команда состояла, если посчитать всех, из ста шести десяти пяти человек, представителей самых разнообразных народностей, но надо заметить, что все начальствующие должности принадлежали либо англичанам, либо уроженцам других северных стран; остальные же были преимущественно испанцы или мальтийцы. Были также португальцы, бразильцы, негры и другие, пополнявшие команду, которая к описываемому нами времени была усилена принятием на борт еще двадцати пяти человек. Были в их числе и крумены, представители черного племени, всем теперь известного черного племени, населяющего берег вблизи Пальмового мыса. Наши военные корабли, во время береговых стоянок, часто берут их на работы, чтобы освободить матросов-англичан от обязанностей, слишком тяжелых для того, кто не сроднился с тропическим климатом. Это – сильный, атлетически сложенный народ; они хорошие моряки, обладающие счастливым, веселым нравом и, в отличие от прочих африканцев, очень трудолюбивы. Любя англичан, они обыкновенно в достаточной степени владеют их языком, чтобы объясняться, и, попав на корабль, всегда рады принять крещение. По большей части они всю свою жизнь не расстаются с полученным ими прозвищами, и вы можете встретить у берегов Блюхера, Веллингтона или Нельсона, которые будут преспокойно выжимать швабры или исполнять какую-нибудь другую самую черную работу, нимало не помышляя о том, что это оскорбительно для столь именитых крестных отцов.

Не следует предполагать, что эти чернокожие добровольно примкнули к пиратам. Они работали на английских судах, торговавших с берегом, и были взяты в плен, между тем как их корабли были сожжены, а европейцы матросы – перебиты. Им была обещана награда, если они будут хорошо служить, но, не надеясь на это, они ждали первого случая, чтобы убежать.

Капитан шхуны стоит на корме, держа в руке подзорную трубу, и по временам обозревает морской горизонт – не покажется ли корабль. Офицеры и команда разлеглись кругом или бесцельно блуждают по палубам, задыхаясь от сильной жары и с нетерпением ожидая, не подует ли с моря бриз, который освежил бы им пылающие щеки. Всклокоченные, бородатые, с обнаженной грудью, с обветренными, зверскими лицами они составляют группу, ужасную даже в состоянии покоя.

Спустимся теперь в каюту шхуны. Отделка помещения отличается простотой; по сторонам стоят две кровати; у задней стены большой буфет, первоначально предназначенный для хрусталя и фарфора, но теперь набитый золотой и серебряной утварью всевозможных размеров и фасонов, награбленной пиратом с различных кораблей; висящие в каюте лампы – также из серебра, и, по-видимому, раньше предназначались для украшения алтаря какого-нибудь католического святого.