Пирамиды астрала

— Ох, и крутой же ты Дон Жуан! Ты что, всех девушек так привечаешь? — уже вовсю смеялась Таша, купаясь в неге своего внезапного счастья.

— Все, бегу! Ташенька, подожди одну минутку — я приготовлю ванну, а то там, извините, некоторый бардак, понимаете ли. Сейчас, я тебе простынку принесу укрыться. — Он вскочил, суетливо закрывая схваченной с пола одеждой свои телеса, метнулся в бывшую родительскую спальню, сдернул простыню и помчался обратно.

Из комнаты доносился счастливый смех Таши:

— И что ты закрываешься?! Любимый! Дай мне хоть полюбоваться на тебя!

— Сама, вон, майкой прикрылась! — сказал Слава, накрывая Ташу простыней и целуя. — Сейчас все будет готово!

— Спасибо мой рыцарь! Неужели ты думаешь, я захочу предстать перед любимым человеком в неопрятном виде?

— Да раньше простыни со следами "потерянной невинности" перед входом в избу вывешивали! И я бы вывесил на балконе — всем бы хвастался, что я у такой королевы красоты первый — да никто в теперешнем мире не поймет! — уже из коридора и, гремя чем-то в ванной, кричал Слава. Ополоснув ванну и, заодно, себя, он накинул халат и, покопавшись в шкафу со стираным бельем, выудил-таки на свет мамин старый, махровый халат. Поспешил обратно и наткнулся на Ташу, которая босиком вышла в коридор, придерживая одной рукой обернутую вокруг себя простыню, а другой — охапку одежды.

— Всё готово, моя королева! — Слава придворным жестом пригласил Ташу, и почувствовал, как у него сжалось сердце от счастья при виде своей недавней мечты в такой домашней обстановке.

Таша быстро прошмыгнула в ванну, а Славка понесся по комнатам наводить порядок. Первым делом нашел Таше тапочки. Потом, быстро заправив диваны в маленькой комнате и гостиной и закинув пустые пивные банки в пакет, он кинулся на кухню приготовить чего-нибудь съестного. Он успел только поставить чайник на плиту, когда Таша вышла из ванной в халате.

— С легким паром, солнышко! — обнял ее Слава. После душа, Таша смыла всю косметику, и лицо ее стало нежнее и домашней, смягчившись, как на картинах Моне в пастельных тонах. — Какая ты у меня красавица! — восхитился в который уже раз Слава и уже шутливо-приказным тоном добавил. — Дома теперь всегда будешь смывать косметику!

— Ах, какой ты у меня генерал! Ты не оставляешь мне выбора! Придется мне теперь серой уточкой ходить, — притворно вытирая слезу, пожаловалась Таша.

— Такую "серую уточку" на обложку «Плейбоя» надо выставлять! — возразил игриво Слава, запуская руку гулять под Ташиным халатом.

— Нет, все! Беру командование на себя! Есть у тебя здесь хоть какие-нибудь съестные припасы? А то есть очень хочется! — Таша осторожно высвободилась из Славиных объятий и хозяйским взглядом обвела кухню. — Да, чувствуется рука холостяка! У тебя, кажется, родители в отъезде?

— Да, я уже год, как один хозяйничаю. Отдаю все здесь под твое командование. Но учти, грязную посуду и мусор я тебе не доверю! — патетически закатил глаза Слава.

— Тогда все! Садись — я буду тебя кормить!

Но все равно Славка не усидел на месте, и они вместе накрывали на стол, резали хлеб, разливали по чашкам чай, все время, как бы невзначай касаясь и приобнимая друг друга руками, шутя и смеясь от переполнявшего их счастья. Потом они пили чай со старым высохшим печеньем, наслаждаясь им, как будто это было изысканнейшее угощение. А еще позже, уже в гостиной, при свете одного компьютерного дисплея, не переставая ласкать друг друга, они водили серьезные разговоры "за жизнь".

— Ты знаешь, — говорила Таша. — ты прости меня за нахальство, но у меня чувство, что я больше отсюда никуда не уйду, как будто я жила всю жизнь здесь, а мы знакомы с тобой сто лет, и у меня нет более родного человека. Как это странно! Ведь до этого я жила в такой хорошей семье, у меня очень добрые мама с папой. Но сейчас я чувствую, как будто они только лишь мои добрые родственники, но мы больше не одна семья. А с тобой мы одно целое. Мы словно детальки из Лего — сщелкнулись друг с другом так, что нас теперь и зубами не разъединишь!

Славка вдруг хитро хихикнул и уткнулся носом в Ташины волосы. Заподозрив, что тут что-то не так, Таша выудила его хихикающую физиономию на свет и спросила, как на допросе:

— Это чему ты так радуешься?!

— Да так, — продолжал хитро улыбаться Слава.

— Нет, говори! — потребовала Таша.