Пирамиды

Орлиные черты Диоса застыли, как у человека, который сталкивается с представителем враждебной идеологии.

— Безусловно, ваше величество. Таков обычай, — сказал он наконец.

— Я думал, от меня требуется поговорить с этими людьми. Ну там о границах, о торговле и тому подобном. Я много размышлял над этим, и у меня появились кое-какие соображения. Но мне будет непросто высказать их, если ты не перестанешь орать.

— Не беспокойтесь, ваше величество, — вежливо улыбнулся Диос. — Все уже выяснено, ваше количество. Я встречался с ними сегодня утром.

— Что же тогда требуется от меня? Диос повел рукой:

— Все, что вам угодно, ваше величество. Обычно принято несколько раз улыбнуться и предоставить гостей самим себе.

— И все?!

— Ваше величество может спросить, нравится ли им быть посланцами, — предложил Диос, отразив сверкнувший взгляд Теппика безжизненными, как зеркало, глазами.

— Я — царь! — вспылил Теппик.

— Конечно, конечно, ваше величество. И не пристало вам марать ваше звание, рассуждая о всякой рутине. Завтра, ваше величество, вам предстоит председательствовать в верховном суде. Вот это вполне подобающее занятие для монарха.

— Что ж. Хорошо.

* * *

Дело попалось запутанное. Теппик внимательно выслушал показания сторон о предполагаемой краже скота, случившейся из-за напоминающего капустный кочан джельского земельного законодательства. «Так вот, значит, зачем я здесь, — подумал он. — Никто не смог разобраться, кому все-таки принадлежал этот проклятый бык, поэтому решили вызвать царя. Итак, пять лет назад вот он продал быка вот ему, но, как выяснилось…»

Он перевел взгляд с одного нервно переминающегося крестьянина на другого. Оба стояли, судорожно прижимая к груди свои рваные соломенные шляпы, и на лицах обоих застыло потерянное выражение простого человека, который, ввязавшись в сугубо семейную распрю, вдруг очутился на мраморном полу в огромном зале пред ликом восседающего на троне живого божества. Теппик не сомневался, что каждый из бедолаг с радостью уступил бы свои права на быка другому, лишь бы оказаться где-нибудь за много-много миль отсюда.

«Ладно, еще раз, — подумал он, — что мы имеем? Матерый бык, которому самое время на бойню… Далее если он принадлежал этому, долгие годы бык пасся на земле соседа, значит, получается каждому поровну, и пусть запомнят царский суд…»

Он поднял Серп Справедливости.

— Его величество царь Теппицимон XXVIII, Повелитель Небес, Возничий Колесницы Солнца, Кормчий Солнечной Ладьи, Хранитель Тайного Знания, Цеп Милосердия, Направляющий Стези, Высокородный и Бессмертный Царь готов высказать свой приговор! Трепещите перед справедливостью его величества царя Теп… Теппик прервал Диоса на полуслове.

— Выслушав обе стороны, — твердо произнес он (голос из-под маски звучал глуше и внушительнее), — и находясь под глубоким впечатлением от доводов и контрдоводов, мы полагаем, что единственно справедливым будет немедленно отвести вышеупомянутое животное на бойню, а затем разделить по справедливости между истцом и ответчиком.

Он сел. «Теперь меня назовут Теппиком Справедливым. Простым людям такие вещи нравятся».

Оба крестьянина посмотрели на него долгим бессмысленным взглядом. Потом оба, словно по команде, развернулись к Диосу, как обычно сидящему на ступенях перед троном в окружении младших жрецов.

Диос встал, разгладил складки на своей подчеркнуто непритязательной одежде и поднял посох.

— Внемлите толкованию мудрости его величества царя Теппицимона XXVIII, Повелителя Небес, Возничего Колесницы Солнца, Кормчего Солнечной Ладьи, Хранителя Тайного Знания, Цепа Милосердия, Направляющего Стези, Высокородного и Бессмертного Царя, — провозгласил он. — Данной нам свыше божественной властью повелеваем: вышеупомянутое животное является собственностью Румушпута. Повелеваем также, чтобы животное было принесено на алтарь Сонма Богов в благодарность за проявленное нами Божественное Вмешательство. Далее повелеваем, чтобы Румушпут и Ктоффл, каждый, отработали по три дня на царских полях, дабы оплатить разбирательство их тяжбы.

Диос поднял голову и посмотрел из-под угрожающе сдвинутых бровей на скрытое маской лицо Теппика. Потом воздел руки:

— О, сколь велика и славна мудрость его величества царя Теппицимона XXVIII, Повелителя Небес, Возничего Колесницы Солнца, Кормчего Солнечной Ладьи, Хранителя Тайного Знания, Цепа Милосердия, Направляющего Стези, Высокородного и Бессмертного Царя!

В порыве благодарности, смешанной с благоговейным ужасом, крестьяне, кланяясь, как болванчики, попятились к надежно обрамленному стражниками выходу.

— Диос, — окликнул Теппик, не повышая голоса.

— Да, ваше величество?

— Выслушай меня, пожалуйста.

— Ваше величество?

Фигура Диоса, словно из воздуха, возникла перед царем.

— Диос, извини, если я не прав, но никак не могу отделаться от впечатления, что ты, кажется, несколько приукрасил свой перевод.

— Никоим образом, ваше величество, — вид у верховного жреца был неподдельно изумленный. — Я слово в слово передал ваше решение, позволив себе чуть облагородить некоторые детали в согласии с традицией и обычаем.