Пир теней

— И тебе не нужно. — Соно достал катану из ножен.

В тот момент он вспомнил слова Хикаро: Юри и правда особенная. Тогда ниджай решил, что будет выполнять грязную работу за нее. На самом деле он гордился ею. Она оказалась сильнее и смелее его. Она выбрала свой путь и вступила в битву с истинным злом. Смогла сделать то, чего не сумел Соно: противостоять клану и Ренрису Баду.

Ниджай отрубил старику руку, которую позже они отдали господину в знак выполненной работы. Тот поверил им, и так Юри прошла задание на верность «Или». Старик тогда забрал дочерей и уплыл на Схиалу. Что с ними случилось потом, Соно и Юри так и не узнали. После этого на всех заданиях ниджай убивал людей сам, а ей позволял лишь шпионить, выслеживать, караулить и докладывать о том, что она узнавала во время вылазок. Они были благодарны друг другу. Она — за то, что он позволил ей остаться человеком. А Соно — что тогда Юри открыла ему глаза. В тот день он выбрал и свой путь, и сейчас его цель казалась намного ближе, чем раньше. Он надеялся, что рыжеволосая девушка поможет не только Юри, но и ему.

— Соно, я взяла с собой мазь, бинты, немного воды и еды.

Юри держала в руке небольшой мешок с двумя веревками и кидала в него все, что перечисляла. Они ходили по комнате, выискивая нужные вещи, и ждали, когда к ним заглянет Ин Лик, который опять куда-то ушел.

— И еще пару сменных вещей. Этого нам должно хватить на первое время.

Соно наблюдал за Юри, которая заметно нервничала. Ее настроение передалось и ему, но, взяв себя в руки, он быстро успокоился. Он давно готовился к этому дню, еще с тех пор, когда был жив Хикаро, но чувство долга перед наставником не давало покинуть это место и оставить учителя одного. После его смерти мысли о побеге вернулись, но ниджая останавливала Юри, которую он тоже не хотел бросать. За семь лет он сильно к ней привязался и запомнил: каждый раз, когда она беспокоится, начинает впиваться ногтями в ладонь. Так, как она делала сейчас. Соно молча встал и, подойдя к ней, взял за руки. Они были холодными и влажными из-за того, что Юри нервничала. Но он быстро согрел их своим теплом.

— Мне страшно. Чего-то боюсь, а чего — не знаю, — пробубнила она себе под нос.

— Это нормально — бояться неизвестности.

— Ты прав, — продолжила она, высвобождая руки и садясь на край заправленной кровати. — Когда отец с братом уехали, я осталась с мачехой. И поверь: те дни были куда хуже проведенных в клане.

Юри усмехнулась, и Соно стало немного не по себе. Она часто рассказывала про семью: видимо, боялась забыть родных, — но про мачеху он услышал впервые.

— Моя родная мать была обычной крестьянкой и жила в одной из деревень Ньюри. Отец тогда долго странствовал по Арасе и искал редкие камни, а она сдавала комнату в своей минке. Он мне не рассказывал о ней многого, лишь упоминал, что она жила со слепой старушкой и работала на соевых полях. А еще, когда я подросла, он без конца повторял, что я очень на нее похожа: такая же красивая и смелая. — Юри сделала паузу, громко сглотнув. — Папа жил у нее больше года, забыв о Юстине и жене, и даже хотел остаться там, с моей мамой, но в ту ночь, когда я родилась, она умерла, поэтому ему пришлось вернуться вместе со мной. Боюсь представить, как была зла моя мачеха… Мужа не было несколько лет, и вместо заработанных кван он принес домой чужого ребенка.

Рассматривая что-то в окне, Юриэль тяжело вздохнула. Ее ресницы задрожали, но она быстро сморгнула подступающие слезы, которые Соно все же успел заметить.

— Ей пришлось воспитывать меня вместе с пятилетним Юстином, которого она тоже начинала ненавидеть, как и меня: ведь мы с ним стали близки и его не заботило, что я ему неродная. Он любил меня, а я — его. Я росла, окутанная отцовской заботой, но рано или поздно это должно было закончиться. Мы обнищали. Отцу с братом пришлось уплыть на Схиалу, на заработки, а я осталась с мачехой. Она избивала меня, кормила объедками со стола, а если я находила и съедала плошку риса, то она обхватывала мою голову, зажимая тело между ног, и пихала пальцы мне в рот. Прямо в горло, представляешь? Рис сразу выходил вместе с рвотой. — Юри посмотрела на Соно с улыбкой, за которой скрывалась боль. — Я каждый день бегала на пристань и ждала корабль, с которого сойдут брат с отцом. Но их не было… Мне было страшно возвращаться домой. Иногда я спала на улице, порой воровала из бочек еду.

— Юри, ты не должна…

— Нет, я хочу тебе рассказать. Мне не тяжело, не думай, просто хочу выговориться и забыть, оставить эти воспоминания тут.

Он кивнул и продолжил слушать.

— Самое интересное — она не делала ничего подобного, пока папа был дома. Могла позволить себе пнуть меня при брате, но мужа она боялась. Да, вижу вопрос в твоих глазах.

Соно и правда хотел ее о многом спросить.