Пионовый фонарь (ЛП)

Томодзо крадётся к дверям дома Хагивары и заглядывает внутрь. Покои занавешены сеткой от комаров, и через неё можно разглядеть, что на циновке, не стесняясь друг друга, словно муж и жена – сидят ХАГИВАРА и О-ЦУЮ и любовно беседуют.

О-ЦУЮ: А если отец навсегда прогонит меня, ты возьмёшь нас к себе?

ХАГИВАРА: Я буду только счастлив. Но вряд ли можно на это надеяться. Как бы нас не разлучили, как дерево колют пополам!

О-ЦУЮ: Я знаю, что нет и не будет у меня мужа, кроме тебя. Пусть даже отец убьёт меня, всё равно я люблю только тебя. И не вздумай меня оставить! (Она прислонилась к его коленям, с нежностью заглядывая в глаза.)

ТОМОДЗО: Странная женщина. Разговаривает по-благородному. Надо как следует разглядеть…

ТОМОДЗО потихоньку отогнул полог и… позеленев от страха, в ужасе отшатнулся.

Оборотень… Оборотень!

Картина седьмая

Дом и двор Иидзимы. ИИДЗИМА возвращается со службы домой. Возле него, словно приношение на алтаре, располагается О-КУНИ и начинает обмахивать его веером.

О-КУНИ: Я рада видеть своего господина в добром здравии.

ИИДЗИМА: Никто не приходил в моё отсутствие?

О-КУНИ: Вас ожидает господин Аикава.

ИИДЗИМА: Аикава Сингобэй? Опять, наверное, будет просить посоветовать ему лекаря. Такой забавный старик… Ну, что ж, пригласи его.

АИКАВА Сингобэй уже входит в комнату Иидзимы.

АИКАВА: (громко). Простите за вторжение! Господин Иидзима, надеюсь вы в добром здравии? Всё на службе, и без устали, в такую жару!

ИИДЗИМА: Жара ужасная. А как здоровье вашей дочери О-Току?

АИКАВА: (вздыхает). Дочка всё больна… Да я, собственно, по этому поводу… Ну до чего же жарко!

ИИДЗИМА: А вы немного остыньте, тогда и ветерок почувствуете.

АИКАВА: Я пришёл к вам с просьбой. Очень прошу, снизойдите!

ИИДЗИМА: Какая же у вас просьба?

АИКАВА: Я как-то затрудняюсь в присутствии госпожи О-Куни.

ИИДЗИМА: Всем удалиться и сюда не входить!

О-Куни послушно выходит.

АИКАВА: Вы, знаете, дочка моя с семи лет осталась без матери, а сейчас ей восемнадцать, я вырастил её сам, потому она так и проста…

ИИДЗИМА: Но чем же она больна?

АИКАВА: Вчера вечером она мне, наконец, рассказала. Сущая дура, вся в родителя! А я всё не знал, как её выходить – да от этого ни боги, ни Будды не спасут. Что ж ты, говорю, сразу не сказала?

ИИДЗИМА: Не понимаю. В чём всё-таки дело?

АИКАВА: По правде говоря, всё дело в вашем слуге Коскэ…

ИИДЗИМА: Коскэ?

АИКАВА: Вы, господин Иидзима, часто расхваливали его при мне, говорили, что человек он преданный, и хотя и на положении дзоритори сейчас, но происходит из самурайского рода. Вы ещё говорили, что намерены отдать его в какой-нибудь дом наследником, чтобы он вернул самурайское звание…

ИИДЗИМА: Всё это так.

АИКАВА: Я прихожу домой и слугам своим кричу, чтобы брали пример с вашего Коскэ, и кухарка О-Сан нахвалиться им не может…Вобщем, моя дочь… Уф, даже в пот от стыда бросило… влюбилась моя дочь в этого Коскэ. Стыд какой!

ИИДЗИМА: Ну что вы, господин Аикава. Дело молодое.

АИКАВА: «Как, - говорю - ты, дочь самурая, опустилась до того, что влюбилась, забыв о чести и долге, да ещё и заболела? У этого Коскэ, у него же за душой ничего, кроме синей куртки и деревянного меча, нет. Неужто он такой уж на вид красивый?»

ИИДЗИМА: (улыбаясь). Что же она говорит?

АИКАВА: «Я, - говорит - полюбила Коскэ не за то, что он красивый, а за его преданность. Вот – говорит - возьмёте вы в сыновья кого- нибудь со стороны, а вдруг он плохим окажется? Лучше нам взять хоть простого слугу, а только чтобы был он человеком верной души…» И, знаете, господин Иидзима, рассуждения её показались мне разумными… И я пообещал ей просить вас отдать мне в наследники вашего Коскэ. Не откажите в моей просьбе.

ИИДЗИМА: Ну что ж… Знаете, мне тоже рассуждения вашей дочери показались разумными. Благодарю вас за честь. Буду только рад.

АИКАВА: (восторженно). Так вы согласны? Вот спасибо-то вам!

ИИДЗИМА: Но прежде следует сообщить самому Коскэ. А получив его согласие, я немедленно дам вам знать.

АИКАВА: Да зачем мне его согласие? Достаточно того, что согласны вы!

ИИДЗИМА: Простите, однако, ведь не я же иду к вам в наследники!

АИКАВА: Если вы ему прикажете, он не посмеет отказаться! Только, прошу вас, вы уж прикажите ему… В этом году мне будет пятьдесят пять… мне хотелось бы прямо сейчас узнать, как решится это дело. Покорнейше прошу!

ИИДЗИМА: Хорошо, согласен. Если у вас есть сомнения, я могу дать клятву на мече.

АИКАВА: Нет-нет, что вы, вполне достаточно вашего слова! Ну, побегу сказать дочери, то-то обрадуется! На радостях съест несколько чашек риса. наверное! Только… знаете ли, есть такая пословица: «С добрым делом поспеши». Так давайте завтра же и обменяемся подарками в знак помолвки. И господина Коскэ приведите, пожалуйста, хотелось бы его дочери показать… Ну, бегу!

ИИДЗИМА: Может быть, выпьете чарку?

АИКАВА: Благодарю, но прошу вашего разрешения откланяться.

ИИДЗИМА: Ну что ж, до скорой встречи.

Аикава, полный радости и весь мокрый от пота, повернувшись, налетел на столб, охнул от неожиданности и выбежал из дома.