Pink Floyd: Кирпич к кирпичу

НИК МЕЙСОН: Мне нравится комментарий Питера Боуйера. Ему пришлось ждать, пока оскорбления в его адрес закончились, перед тем как он снова отважился на такие высказывания.

РОДЖЕР УОТЕРС: «Pink Floyd At Pompeii» — фильм о том, как мы играем кучу композиций в амфитеатре города Помпеи, вперемешку с несколькими кадрами из «Тор Of The Pops», где мы прохаживаемся вокруг кратера Везувия, и кадрами подобного рода. Фильм получился несколько суховатым. И тогда Адриан приехал в Лондон и пару дней снимал нас в студии, что сделало фильм более живым. Полагаю, он понравился фэнам «Pink Floyd». Не думаю, что кому-нибудь еще. Мне он нравится просто потому, что он похож на большое любительское кино.

IX. НАШИ ГЕРОИ ОТКАЗЫВАЮТ ЖУРНАЛУ «ROLLING STONE» И СВОЕЙ ЗВУКОЗАПИСЫВАЮЩЕЙ КОМПАНИИ

В связи с успехом «Dark Side Of The Moon» в Америке журнал «Rolling Stone» попросил группу дать интервью. Пару раз прежде, когда этот журнал договорился с группой о встречах, интервьюер не пришел, а группе не принесли извинений и не дали никаких объяснений. Естественно, теперь журналу было отказано. В своем следующем номере «Rolling Stone» подверг злобной критике флойдовский концерт в Нью-Йорке. Может быть, имеется связь между этими двумя событиями?

КОННОР МАКНАЙТ: Какова была ваша реакция на недавнюю разгромную рецензию в «Rolling Stone»?

РОДЖЕР УОТЕРС: Ну, ты знаешь эту историю. Мы ему отказали, а другим нет. Мы больше не даем интервью людям из «Rolling Stone».

КОННОР МАКНАЙТ: Ты считаешь, что Леон Рассел был прав?

РОДЖЕР УОТЕРС: Несомненно. Мне нравится эта песня. Трудно делать глобальные выводы обо всех, так как я незнаком с ними со всеми, но, судя по моему опыту встреч с людьми из «Rolling Stone», все они — стадо одержимых жаждой власти маньяков. Они поглощены мыслью, что средства массовой информации, пишущие о рок-н-ролле, или по крайней мере их журнал, более важны, чем то, о чем они пишут. Однако в последнем номере они все же опубликовали письмо читателя, который написал: «Дорогой Эд, если тебе не понравился концерт, значит, ты в меньшинстве», чего газета «Melody Maker» в подобных обстоятельствах никогда бы не сделала, уверяю тебя.

КОННОР МАКНАЙТ: Почему вы не пошли на презентацию в планетарий?

РОДЖЕР УОТЕРС: Ники, Дэйв и я посчитали, что это было невероятно глупо. Мы попытались отменить ее, а когда они отказались отменять презентацию, мы отказались идти на нее. Думаю, она была сплошной патетикой.

НИК МЕЙСОН: Смысл был в том, чтобы установить в планетарии квадрофоническую систему. Тогда бы я пошел, поскольку считал, что это хорошая идея. Но там была только стереосистема, и они установили самые ужасные колонки, какие только смогли найти. Я не хочу обижать Чарли Уоткинса, но это были WEM-колонки, которые абсолютно не годились. Нужно было поставить JBL-колонки, и звук был бы просто фантастический. Я слышал, у них там был не очень хороший стереозвук, холодная курятина и рис на бумажных тарелках.

РОДЖЕР УОТЕРС: Имело смысл сделать по-настоящему первоклассную презентацию квадрофонического микса этого альбома, чтобы она стала чем-то особенным. У нас не было времени делать квадрофоническое микширование, поэтому мы сказали: «Вы не должны делать презентацию». Но в EMI хотели что-нибудь организовать, и они пошли напролом. Это было просто глупо, вся эта затея — сплошная патетика. Они потратили массу времени, пытаясь заставить нас пойти туда, но мы им сказали: «Мы думаем, что это плохая идея, мы не хотим участвовать в этом, не хотим ничего знать о ней». Мы не смогли их остановить, но, я думаю, они поступили глупо.

КОННОР МАКНАЙТ: Последний вопрос. Что бы вы сказали о значении вашей музыки?.. Нет, я просто шучу, пошли выпьем пива.

«ZigZag», июль 1973 г.

«WISH YOU WERE HERE»: РАЗГОВОР С РОДЖЕРОМ УОТЕРСОМ О ТОМ О СЕМ

НИК СЕДГЕВИК: Давай начнем, Роджер! Почему после выхода «Dark Side of the Moon» ушло два года на то, чтобы записать следующий альбом?

РОДЖЕР УОТЕРС:…это очень хороший вопрос, я рад, что ты задал мне его э… э…

НИК СЕДГЕВИК: Время есть… не волнуйся…

РОДЖЕР УОТЕРС: Не заглядывая в ежедневники, очень тяжело на него ответить. Я пытаюсь вспомнить все, что происходило… Я не шучу, я действительно не помню, почему ушло два года. Это был 1973 год, когда вышла пластинка «Dark Side Of The Moon», так? Январь 73-го, а теперь октябрь 75-го, поэтому в январе 75го мы начали записывать «Wish You Were Here» («Хочу, чтобы ты был здесь»)…

НИК СЕДГЕВИК: Помню, я приехал в студию EMI весной 74-го. Группа записывала музыку, используя бутылки и резинки… Это было перед вашими французскими гастролями в июне 74-го года.

РОДЖЕР УОТЕРС: А! Правильно, да. Ответ начинается здесь… С Тяжело вздыхает.) Ну, Ник… то была неудачная попытка записать альбом без каких бы то ни было музыкальных инструментов. Тогда это казалось хорошей идеей, но она не осуществилась. Возможно, потому, что нам нужно было сделать короткий перерыв после записи предыдущего альбома.

НИК СЕДГЕВИК: Зачем?