Пилсудский

В центральной части Лодзи, на Всходней (Восточной) улице, 19 четой Пилсудских была снята четырехкомнатная квартира на имя Домбровских. Вопреки общепринятой у конспираторов практике устраивать типографию на первом этаже, чтобы соседи не слышали снизу шума работающего печатного станка, на этот раз выбрали квартиру на втором этаже – на первом располагался склад хлопка и чулок. Исследователи связывают прием Пилсудскими на работу приходящей домработницы с желанием создать у соседей впечатление, что рядом с ними поселилась зажиточная семья коммерсанта. Но причина могла быть и более прозаической. Вся предшествующая жизнь Марии прошла в достатке, и вряд ли она, ведя открытый дом, утруждала себя готовкой, глажкой и уборкой. Она была достаточно обеспеченной женщиной, и у нее не было никакого желания в 35 лет менять привычки.

На новом месте удалось беспрепятственно напечатать еще три номера газеты. За многие годы ее издания и распространения был накоплен большой опыт; даже замена Войцеховского новым наборщиком К. Рожновским (он бросил учебу в Московском университете, эмигрировал в Англию и овладел там этой элитной типографской профессией) и смена адреса типографии не создали каких-то дополнительных трудностей. По-прежнему о месте расположения печатного станка знали немногие.

И все же лодзинский этап в истории «Роботника» оказался непродолжительным. Рубеж веков ознаменовался в Царстве Польском заметной интенсификацией деятельности жандармов, обеспокоенных активизацией различных течений в социалистическом движении. В конце декабря 1900 года был, в частности, арестован активный деятель ППС Максимилиан Горвиц-Валецкий, началась слежка за Феликсом Саксом, врачом по профессии, связавшим свою судьбу с ППС в 1898 году. Дурные предчувствия возможного провала посещали и Пилсудского, и на сей раз они оказались не напрасными.

В ночь с 21 на 22 февраля 1900 года чета Пилсудских была арестована. Причиной провала, несомненно, было нарушение правил конспирации. Полиция вела слежку за членом ЦРК Малиновским, к этому времени перешедшим на нелегальное положение. 19 февраля он приехал в Лодзь по партийным делам. Здесь на улице его, видимо, случайно, опознал полицейский агент. Началась слежка за каждым его шагом. Малиновский, не подозревая об этом, купил бумаги и отправился на квартиру Пилсудских. Поскольку он был нездоров, то остался в гостях до полуночи 21 февраля, когда отправился на вокзал, чтобы ехать в Домбровский бассейн. У вокзальной кассы его и арестовали.

Жандармы решили выяснить, к кому он заходил в доме на Всходней улице, и глубокой ночью ворвались в квартиру «Домбровских» через черный вход. Каково же было их удивление, когда в одной из комнат они обнаружили типографский станок с первой страницей очередного, 36-го номера «Роботника». Пилсудский успел предупредить Марию, чтобы она не сразу называла их настоящую фамилию. После окончания затянувшегося до полдня обыска арестованные были препровождены в городскую тюрьму, условия содержания в которой были отвратительными: маленькая камера без всякой мебели, плохое питание, запрет на курение.

После почти двух месяцев, проведенных в лодзинской тюрьме, 17 апреля 1900 года Пилсудский оказался в камере № 39 X павильона Варшавской крепости (Цитадели). Это была самая надежная в Царстве Польском тюрьма для политических заключенных. Условия содержания здесь существенно отличались от лодзинских в лучшую сторону. Узник получал еду с офицерской кухни и мог курить, да и допросы полковника Ковалевского больше напоминали беседы. Во время следствия Пилсудский обвинялся не только в принадлежности к нелегальной политической организации, печатании «Роботника» и распространении запрещенной литературы подрывного содержания – делались попытки приписать ему участие в убийстве двух провокаторов, внедренных охранкой в ряды ППС. Конечно, «товарищ Виктор» непосредственного участия в устранении провокаторов не принимал, но как член ЦРК давал соответствующие указания. В зависимости от окончательного обвинительного заключения ему могло грозить от десяти лет ссылки до смертной казни.

Обнадеживало только то, что жандармы не очень хорошо представляли себе роль Пилсудского в партии и не идентифицировали применявшийся им псевдоним «Виктор» с ним самим. Поэтому арестант не возражал против таких очевидных, известных властям фактов, как печатание газеты и распространение нелегальных изданий, но упорно настаивал на том, что с 1895 года проживал за границей и вернулся в Россию только в 1899-м. Он был всего лишь ответственным за издание «Роботника», с руководителями партии Виктором и Казимежем (псевдоним Малиновского) имел непродолжительные встречи в Варшаве и других местах при передаче отпечатанного тиража газеты. Но как долго можно было водить жандармов за нос? Точного ответа на этот вопрос он не знал.