Пилсудский

Польская независимость стала приобретать более реальные очертания: если есть армия, то должно быть и государство (в 1917 – 1918 годах по этому пути пошли, например, чешские борцы за независимость Масарик и Бенеш). Важным шагом в этом направлении стало создание 15 августа 1917 года Польского национального комитета (ПНК) со штаб-квартирой в Париже. Его возглавил Дмовский, в начале августа перебравшийся из Великобритании на континент. 28 августа ПНК объявил о своем образовании и обратился к союзным правительствам с просьбой признать его официальной польской организацией.

Первой, уже 20 сентября 1917 года, Польский национальный комитет в качестве официальной политической организации признала Франция, 15 октября это сделала Великобритания, 30-го числа того же месяца – Италия, а 1 декабря – США. С просьбой о признании к Временному правительству России ПНК не обращался. Комитет не добивался для себя и статуса польского временного правительства, как это сделал на следующий год Чехословацкий национальный совет. Но и без этого он имел достаточно широкие полномочия в качестве официального представительства польского народа. В частности, ПНК выполнял некоторые дипломатические функции, включая выдачу дипломатических паспортов, осуществлял патронат над поляками на Западе и формирующейся польской армией, с 1918 года участвовал в подготовке мирной конференции. С рубежа 1917 – 1918 годов можно говорить о фактическом международном признании возрождения польского государства. За независимость Польши официально высказались ведущие государственные деятели Италии, Франции, Великобритании и США[155]. Особенно важным для польского дела, учитывая стремительно возраставшее влияние США на державы Антанты, был 13-й пункт январской программы Вудро Вильсона (14 пунктов Вильсона), гласивший: «Следует создать независимое польское государство, которое должно охватывать земли с бесспорно польским населением, иметь свободный и безопасный выход к морю, политическая, хозяйственная и территориальная целостность которого должна быть гарантирована международным пактом». Из этого пункта следовало, что независимая Польша должна быть воссоздана из земель, входивших в состав всех трех империй, а не одной только России.

В августе 1918 года Совет народных комиссаров РСФСР, выполняя навязанные Центральными державами по Брестскому миру условия, заявил об аннулировании всех договоров о разделах Речи Посполитой. Тем самым были созданы условия для установления отношений между советской Россией и Регентским советом Польского королевства. Это государственное образование получило пока что теоретическую возможность стать центром притяжения для других польских земель, еще остававшихся под властью Вены и Берлина[156].

Таким образом, в 1917 – 1918 годах, когда Пилсудский, чей проект освобождения бывшего Царства Польского из-под русского господства потерпел фиаско, был исключен из польской политической жизни, Дмовский сумел в главном осуществить свой проект освобождения и объединения всех трех частей разделенной Польши. А то, что это произошло с помощью не России, а Запада, было следствием не просчета лидера национальных демократов, а кардинальных перемен в бывшей империи Романовых в результате Февральской и Октябрьской революций 1917 года.

Другим направлением в деятельности команды Дмовского стала пропаганда среди западных политиков и общественности польского видения будущих границ их государства. Этот вопрос был крайне сложным. Свое независимое существование Польша прекратила в XVIII веке, будучи в составе более крупного государственного образования – Речи Посполитой. В ней помимо поляков на своих национальных территориях компактно проживали литовцы, белорусы и украинцы, а также достаточно многочисленное еврейское и немецкое население. Вполне закономерным был вопрос о том, на основании какого принципа воссоздавать новое польское государство – этнического или исторического. Из программы Вильсона можно было сделать вывод, что ее автор отдавал предпочтение этническому принципу, но именно он был неприемлем для польских политиков по целому ряду причин. Многовековые миграционные процессы привели к тому, что миллионы поляков жили в областях со смешанным населением, причем в отдельных местах – в Вильно, Львове и других более мелких украинских и белорусских городах и местечках, – преобладая над автохтонами. В случае принятия этнического принципа проведения границ эти территории должны были остаться вне Польши, а ее территория в целом составляла бы менее 150 тысяч квадратных километров. То есть это было бы небольшое государство, зажатое между Германией и Россией – государствами, которые многие поляки считали извечными соперниками и врагами своей страны.