Пилот штрафной эскадрильи

— Вставай, прибыли. Багаж только не забудь, — пошутил он.

Но женщина обеими руками вцепилась в стойку тахометра, торчавшую из центроплана. Пересохшими губами она прошептала:

— Руки… помоги… отцепить.

Михаил по одному разжимал пальцы, онемевшие от мертвой хватки. Досталось ей. Конечно, страшно было: иной мужик на ее месте штаны бы обмочил.

Михаил помог ей слезть с центроплана, буквально стащив на землю за ноги. А с другой стороны самолета набежавший люд вытащил тело раненой летчицы. Уложив ее на носилки, они бегом кинулись в санчасть.

Только теперь почувствовав невероятную усталость, Михаил сбросил с себя телогрейку и без сил опустился на землю, прислонившись спиной к колесу шасси. Он тут же ощутил странный холод во всем теле и, когда стал ощупывать одежду, понял, в чем дело: гимнастерка под телогрейкой была насквозь мокрой от пота.

Из кабины вылез Василий, размял затекшие суставы.

— Вроде легкая, а все колени отсидела, — посетовал он.

— Не жалуйся, вон какая девушка у тебя на коленях сидела, — пошутил кто-то из техников.

Увидев неладное, к самолету подошел командир полка. Все вытянулись по стойке «смирно», к майору шагнула летчица:

— Товарищ комполка! При выполнении боевого задания была сбита и села на вынужденную посадку на оккупированной территории. Самолет сгорел. Штурман Климук ранена. Рядом с нами сел У-2. Фамилию летчика не знаю. Он нас вывез с места посадки, — четко доложила она.

— Ну-ка, ну-ка, кто у нас герой?

Майор обвел взглядом собравшихся. Все как-то подались назад, и получилось, что Михаил с Василием оказались впереди.

— Из штрафной эскадрильи? — сразу понял майор.

— Так точно. Пилот красноармеец Борисов.

— Штурман-бомбардир красноармеец Антонюк.

— Благодарю за службу!

— Служим Советскому Союзу!

— Товарищ майор! Разрешите обратиться! — нарушила внезапно наступившую тишину женщина-пилот.

— Обращайтесь!

— Поступок и в самом деле геройский, наградить бы их, — выступила вперед спасенная летчица.

— Не могу, Лебедева, — штрафников к наградам представлять не положено.

— Тогда срок скостить, — не унималась женщина.

— Тоже не в моих силах. Их трибунал приговорил, и я решение трибунала изменить не вправе.

Женщина от досады закусила нижнюю губу.

— Хлопцы, как же вам это удалось? — полюбопытствовал майор.

Желая услышать из первых уст историю невероятного спасения женщин-пилотов, летчики и техсостав, свободные от полетов и работы, придвинулись поближе.

— Это штурман у меня молодец – глазастый, — сказал Михаил. — Он заметил, что самолет лежит на земле и хвост у него горит. Я и сел. А остальное вы уже знаете.

— Да спасенных мы видели, а как тебе в голову пришло летчицу на центроплане положить?

— Ну не бросать же у немцев боевого товарища! Тем более что они на мотоциклах к месту вынужденной посадки уже ехали, и времени долго раздумывать у нас просто не было. Раненую – ту сразу во вторую кабину определили, к штурману. А пилота пришлось поясным ремнем к растяжке пристегнуть, чтобы ветром с крыла не сдуло. И потихоньку – на аэродром. Одно плохо было: двигатель в полете грелся, думал – не дотяну.

Окружающие слушали с интересом. Рассказ поучительный, тем более что и в дальнейшем такие знания могут пригодиться.

Внезапно летчица всплеснула руками:

— Ой, надо же узнать, как там Татьяна!

В голове у Михаила вдруг сверкнула догадка. А не те ли это летчицы, с которыми он познакомиться хотел, да они его отшили? У раненой лицо в крови было, да и темно – сложно узнать. А вот пилот… Но женщина уже повернулась и побежала в санчасть.

Механики подхватили самолет за хвост и покатили его на стоянку.

Летчики окружили Михаила и стали расспрашивать, как себя вел самолет в воздухе, — зашел чисто профессиональный разговор. Как водится, начали рассказывать разные случаи. Поговорив с полчаса, стали расходиться, а Михаил с Василием направились в столовую – надо было завтракать и спать.

Через час аэродром как будто вымер – ведь летчики и техсостав трудились ночью и отсыпались днем.

Михаил спал на стоянке, на чехлах, — нравилось ему отдыхать на природе. Воздух свежий, не то что в казарме: пахнет гуталином, хлоркой и еще бог знает чем – чем-то казенным. Да и мужики храпят во сне так, что стекла дребезжат. Попробуй тут усни.

Проснулся он ближе к вечеру от ощущения, что кто-то стоит рядом. Открыл глаза и увидел перед собой женщину-пилота. Заметив, что Михаил проснулся, она улыбнулась:

— Ну и здоров ты спать, летчик. Я уже с полчаса здесь стою, все не решаюсь тебя разбудить.

— А чего меня будить – сам проснулся.

Михаил встал, руками растер лицо. Да и лежать, когда женщина стоит, как-то неудобно.

Летчица протянула ему руку для рукопожатия:

— Лебедева.

— Я уже знаю – майор говорил.

— А вас как? Должна же я знать, как зовут моего спасителя.

— Красноармеец Борисов, — официально представился Михаил. И после секундной задержки добавил: – Штрафник, уголовник и трус, а еще человек непорядочный, поскольку летаю не на истребителе или бомбардировщике, а на У-2.