Пилот особого назначения

Позади гаснут метки двух «Абзу». И еще двух. Тут наших настигают ракеты, ведомые всевидящим крепостным наведением. Они жили, наверное, полминуты. Вертясь, стреляя, рассыпая фантомы и фуллереновое волокно. Притираясь к машинам врага.

Кажется, это был Разуваев — он таранил «Варэгну». В любом случае, обе метки погасли одновременно. Флуггер Кутайсова поразили три ракеты почти одновременно. Песок вам пухом, ребята!

Высота двадцать. Ураган далеко внизу, мы видим звезды, машины рвутся к ним, как утопающий к свету солнца над толщей воды!

— Орбитальная крепость подняла тридцать машин, они идут наперерез, — констатирует Ревенко.

— Будем драться.

— Без вопросов, Андрей.

А что еще оставалось?

Вместительный планетолет принял четыре блока «Оводов» и четыре смертоносных гостинца с рейнских берегов — ракеты «Доннершлаг». Задняя полусфера защищена огневой точкой со спаркой ионных пушек. Вперед смотрят рыльца лазерных «Стилетов».

«Доннершлаги», по сути — летающие ракетные батареи, которые начинены двенадцатью «Шершнями» каждый. Мы даем залпы на максимальной дистанции. Клоны падают отвесно сверху и не особо тревожатся — успеют уйти, ведь наши «бананы» идут вертикально вверх, преодолевая притяжение планеты, борясь с атмосферой.

Будет сюрприз!

«Доннершлаги» раскрываются уже в космосе, почти в строю «Абзу». С гарантией минуты две об аспидах можно не беспокоится — им будет не до нас.

И тут нас догоняет ракетный залп из задней полусферы!

Я тяну рукоять на себя и вбок, обваливая машину, кручу бочку и под конец выполняю «обратную кобру» головой вниз, пропуская ракеты под брюхом.

Машина у меня чудесная. А вот я подкачал. На боевой разворот приходится уходить, плавая в «красном тумане».

Тело рвет перегрузка.

Десять секунд. Девять, восемь, семь… пять… три, два, ноль!

Голова в порядке. Я слышу, как стонет центроплан. Сзади гудит конденсаторами ионная пушка, автоматически выцеливая аспидов. Сели на нас крепко!

Комачо держится слева, как приклеенный. Ревенко и Клим в работе.

И «банан» в дюзы!

Приходится вывалить фантом и уйти на крутейший левый вираж!

Вот «Варэгны».

Какой-то ловкий клон щекочет плоскость лазером. Парсер комментирует это дело, но до него ли сейчас?! Я жив, машина жива — это главное!

«Оводы» за борт! Щедрым залпом опустошаю контейнер! И поддаю из «Стилетов» по автоматическому целеуказанию. Мы так близко, как только вообще бывает в современном бою. Дикая собачья свалка. Врагов много, и они мешают друг другу — это хорошо!

Сноп осколков. Поражена правая плоскость. Невозможно выпустить второй фантом. Группа маневровых функционирует на 50 %.

Стреляю «Оводами» еще раз. Залп повторяет и Сантуш. Нечего экономить! Умирать будем красиво!

«Варэгна» разваливается на куски — «Овод» ужалил ее прямо в дюзы! Да не снопом поражающих элементов, а всей своей беспощадной яростью! Второй — это «Абзу» — дымит и валится к земле.

Но не уйти… Их слишком много. Чистого неба почти не видно.

Работает ионная пушка. Где-то вблизи грохочет адской силы взрыв, так что мой флуггер кладет на крыло взрывной волной. Аспид, вклинившийся в строй звена, рассыпается горячими угольями, я вижу его, переключившись на камеру заднего обзора.

— Комачо! Это ты его?

— Нет!

Неужели моя автономная пукалка?!

Но нет. Чудес не бывает…

Хотя чудеса именно что бывают! Бывают!

Над головой видна жирная отметка — «Дзуйхо»! Он висит над атмосферой и жарит пространство из всех батарей!

Кайманов! Кудесник! Этот желчный брюзга, этот тиран и убежденный деспот, сумел вынырнуть из Х-матрицы практически вплотную к планете! Живем!

До старенького авианосца не больше тысячи километров! Да, они прошиты лучами лазерпушек и трассами тяжелых ракет, но это всего лишь десять сотен кэ мэ!

— Комачо! Идем домой!

— Андрей, я, похоже, отлетался…

— Чего?!

Флуггер Сантуша, только что исполненный жизни и стальной боевой ярости, планирует вниз — в бурю, во мглу. Ни один двигатель не работает.

— Комачо, я тебя подберу! — я закладываю вираж и… немедленно получаю еще один сноп осколков от клонской ракеты!

В середину центроплана по верхней полусфере. Затыкается автономная пушка. Больше нет заднего обзора. Скисает тяга.

— Боты приступили к ликвидации повреждений. Рекомендован немедленный выход на орбиту.

— На хер! — ору я.

— Слушай, что говорит парсер, — это голос Комачо Сантуша.

Его больше не видно — планетолет уже скрылся в желто-мучнистом супе, который варится поверх Керсаспа. Но голос звучит. Ровно и бодро.

— Комета! Здесь Ника! Немедленно иди домой! Это приказ! Набирай скорость или пропадешь, идиот!

— Не дури! — кричит Клим.

— Комачо, черт небритый! Оставайся возле флуггера! Садись на песок, я тебя подберу!

— Да я уже сел, — Сантуш, кажется, усмехается. — Отличная машина… Всего растрясло, но даже прическа не попортилась. Не дури, Андрей. Ко мне идут клонские танки. Засекли место приземления и теперь времени не теряют…

— Тем более, надо тебя снимать!

— Товарищ Иванов! Если вы меня слышите! Взрывайте вашу бомбу или этот дурак, в самом деле, прилетит меня спасать.

Молчание. Оно длится между вечностью и мгновением.