Пифия

– Но почему обрушилась галерея? Из-за чего это произошло, вы помните?

– Я помню, как настил под ногами начал раскачиваться. Сначала слабо, почти незаметно, потом сильнее. Помню, как падали люди. Потом последовал сильный толчок, и все рухнуло.

– Толчок? По-вашему, это было землетрясение? – уточнил брамин, и, когда Гончая кивнула, по его лицу пробежала тень. – Неужели?

Его руки затряслись, но это была не старческая немощь. Волнение, страх, но только не слабость. Брамин судорожно зашарил по карманам, потом поднял на собеседницу виноватый взгляд.

– Простите, Катана, вы не курите? Я вот бросил, но никак не могу отделаться от этой привычки. Иногда становится просто невыносимо.

– Что вас напугало?

Он надолго замолчал, но хотя бы перестал хлопать себя по карманам.

– Знаете, в двух словах это не объяснить. Да я никогда и не был силен в изложении. Я ведь больше практик, чем теоретик. К тому же могу ошибаться. Как бы я хотел ошибаться!

– Рассказывайте, – прервала Гончая его словесный поток.

– Да-да, конечно, – покачал головой брамин. – Наша каста не верит мне. Даже коллега, который был со мной в Китай-городе, ну, вы помните, отказался ехать сюда. И теперь мне не с кем поделиться своими подозрениями. Давайте присядем.

Гончая оглянулась в сторону заполненного бара, все места там оказались заняты. И вообще на станции было подозрительно много народа.

– Ганза набирает рабочих для восстановления разрушенного полигона, вот сюда и тянется народ с соседних станций, – сказал проследивший за ее взглядом брамин. – Укромного места нам все равно не найти. Давайте уж поговорим здесь.

Гончая пожала плечами. Здесь так здесь.

Собеседник провел ее в служебную палатку и по-хозяйски уселся за свободный стол. Гончую удивило, что никто не выставил его вон. Видимо, брамин успел заручиться поддержкой местной администрации.

* * *

– Остальные брамины, во всяком случае, те, от кого зависит принятие решений, больше не разделяют моих подозрений, – начал он свой рассказ, когда Гончая уселась напротив. – Это значит, что каста не станет оплачивать информацию о гибели Полежаевской. Я готов заплатить вам из своих личных средств, хотя это не так уж много. Решать вам, но мне было бы легче объяснить, что меня тревожит, если бы я знал, что случилось с жителями Полежаевской.

– Я поняла, – сказала Гончая. – Оставьте себе свои сбережения. Я расскажу, что мне удалось узнать. Но не бесплатно. Если мне понадобится ответная услуга, вы мне ее окажете.

– Все, что в моих силах.

Гончая усмехнулась.

– Знаете, сколько раз мне приходилось слышать подобные обещания? Их легко раздают, когда ничто не угрожает, а в случае опасности, как правило, тут же о них забывают.

– Поверьте мне, Катана, сейчас именно такой случай. – Брамин печально вздохнул. – Рассказывайте.

И она рассказала. Про затоптанных в давке детей и стариков, про разбитые головы, про выкрошившиеся зубы – все, что узнала от бывшего сталкера. Рассказала и то, с какой болью он говорил и как при этом выглядел.

Выслушав ее рассказ, брамин закрыл глаза и довольно долго сидел в таком состоянии. Гончая даже собралась напомнить о себе, когда он снова заговорил.

– Что-то подобное я и ожидал услышать, – признался он. – Как на «Марии Целесте».

Гончая поняла, что в окончании фразы брамин использовал слова из своего далекого прошлого, слова, которые утратили смысл и значение в рухнувшем мире. Но на этот раз ей не пришлось требовать от собеседника объяснений. Он сделал это сам.

– Так называлось торговое судно, которое обнаружили в конце девятнадцатого века в Атлантике. Оно оказалось неповрежденным, но на борту не было ни одного человека.

– И какое отношение эта история имеет к гибели жителей Полежаевской?

– Инфразвук, – ответил брамин, хотя яснее от этого не стало. – Мы, люди, слышим лишь небольшую часть всех звуков. Те, что ниже порога нашего восприятия, называются инфразвуком. Мы их не слышим, но они оказывают разрушительное воздействие на наш организм. Инфразвук определенного диапазона вызывает поистине безумную панику. В таком состоянии люди не способны контролировать свои действия. Охваченные ужасом, они прыгают за борт, бросаются в пропасть или, как это случилось на Полежаевской, разбивают головы об стены и грызут зубами железные решетки.

То, что Гончая сейчас услышала, на первый взгляд выглядело совершенно невероятным. Еще бы, неслышимые звуки, сводящие людей с ума! Но брамин ссылался на знания из Прошлого, когда мир еще не рухнул, а этим знаниям следовало доверять.

– Отчего же, по-вашему, обезумели жители Полежаевской? Что они услышали? – спросила Гончая.

Вышло коряво, ведь собеседник только что объяснил ей, что слишком низкий звук услышать невозможно. Но он отлично ее понял.

– Незадолго до трагедии, на Полежаевской ощущались подземные толчки. А землетрясения, даже слабые, могут вызвать разрушительные инфразвуковые волны.

– А могут и не вызвать? – ухватилась за последнюю фразу Гончая.