Пятый угол

— У тебя учусь, — сквозь зубы процедил он.

— Да пошел ты! — выкрикнула я и в пустом коридоре мои слова, отрикошетив от зеркальных стен, разлетелись эхом.

Я развернулась, понимая, что это все. Больше нам нет места в жизни друг друга. Совру, если скажу, что мне было больно в эту минуту — ни черта подобного, обидно — да, несомненно.

— Побежишь к своему доку? — выпалил Олег.

— Не твоего ума дела к кому и зачем я побегу. Хватит, — покачала головой, мысленно проклиная тот день, когда наши отношения переросли в романтические, — мне до икоты надоело жить вне ведения и контроль твой уже поперек горла. Ты никогда не мог нормально сесть и решить проблему, считал, что я на тебя должна богу молиться, — начала наступать на него, странная уверенность проснулась в моей душе, а говорить правду в глаза все-таки приятно, — но ты, Олег, ошибся, я не кукла, которая будет все терпеть бесконечно.

— Да, ты не кукла — она пластмассовая с нее взятки гладки. Но ты, Катя, просто конченая дрянь, спать за моей спиной со своим докторишкой, — покачал он головой, сжимая кулаки, — а потом строить праведницу…

— Ты совсем ополоумел что ли?

— Я вам не дам спокойно жить, помяни мое слово, — прорычал Олег, скроив злобную гримасу.

— Иди к черту, тебе там самое место, — фыркнула я и застучала каблуками по полу, убегая от Олега. Хотелось быстрее на свежий воздух, вдохнуть глоток, чтобы не расплакаться от горечи, которая застряла в горле комом.

Я ни разу не обернулась назад, Олег все сказал, вот кем он меня считал все время: куклой, дрянью, игрушкой, изменщицей. Как ему могло вообще прийти подобное в голову, но что есть, то есть. Слава богу, что все это позади, что он позади.

Однако интуиция упорно нашептывала, что без потерь не обойтись и неприятности практически подошли к порогу.

Порассуждав немного, я пришла к выводу: лучшее, что сейчас могу сделать так это пройтись. И вроде бы камень с плеч свалился, но руки предательски дрожали, а в голове был туман. В таком состоянии садиться за руль весьма рискованно, куда полезнее будет немного пройтись, подышать воздухом, разложить все по полочкам. Прогулки успокаивают, заставляют нервную систему отдохнуть, к тому же я не могу придумать куда хочу в данный момент поехать.

В голове крутились кадры из прошлого, где сюжет до приторности банален и заранее известно какой будет финал, достаточно немного напрячь мозг. Как часто мы выбираем не тех, ищем, рассматриваем, придираемся, а в итоге идем за худшим вариантом, искренне надеясь, что сумеем переделать, перевоспитать, перетерпеть. Подсознательно знаем, что это не наше, что картина не сложится, но упрямо, как стадо ослов прем напролом, а потом посыпаем голову пеплом, страдая и кусая губы до крови. Но расшатывание нашего внутреннего мира, разрыв его на куски не самое страшное, куда обиднее — потеря времени. Если обернуться назад, то можно завыть от обиды и беспомощности, как жаль, что его нереально вернуть.

Я медленно брела по тротуарам среди сотни прохожих, влилась в этот поток, который нес будто по течению. Окружающий меня мир, словно перестал существовать, я не слышала звуков, не видела, что творится вокруг, я просто шла и считала шаги, которые эхом отдавались в моей голове.

Видимо поэтому я не сразу заметила темно-синий внедорожник. Он выскочил из переулка в тот момент, когда толпа смело шагнула на зеленый сигнал светофора, я тоже двинулась в след за ней и, когда до противоположной стороны дороги оставалось каких-то пару метров раздался оглушительный визг тормозов. Я даже не успела ничего сообразить, как за долю секунды распахнулась задняя дверь джипа и меня буквально за шиворот втащили внутрь.

Всю мою меланхолию как ветром сдуло и я, лежа на животе на коленях незнакомого мужчины, пыталась трепыхаться, как бабочка, пойманная в сачок.

— Лежи спокойно, кукла, — грозный бас раздался над самым ухом, а потом здоровая ладонь уперлась мне в спину, придавливая к сидению.

— Может соизволите представиться для начала, а потом будете командовать? — попыталась я пойти на контакт с неизвестными. Конечно, в моем незавидном положении лучшее бы молчать и вообще притвориться слепоглухонемой, но характер не тот, увы.

— Сань, — засмеялся незнакомец, что удерживал меня, — а барышня-то юмористка.

— Да? — удивился неведомый мне Саня, скорее всего это был парень, что вел автомобиль, — ну сейчас приедем она нас и повеселит.

После его слов как-то все веселье быстро улетучилось, и я решила попридержать язык за зубами, пока неприятности действительно не переросли в катастрофу. Сердце предательски ударяло о ребра, и как бы я не пыталась унять свой страх, но трясущиеся конечности выдавали меня с потрохами. К тому же лежать было очень неудобно, голова оказалась ниже пятой точки, а нос мой упирался в сидение. Я вновь завозилась, пытаясь улечься поудобнее, за что получила шлепок по попе.

— Совсем что ли обнаглел, упырь, — вырвалось у меня, — руки убрал.

— Не наглей. Будешь шумно себя вести, кляп вставлю и мешок на голову нацепим.

— Мне нельзя, — пискнула я, — у меня клаустрофобия.