Пятый неспящий

– Мне почудилось, что в гостиной что-то движется, я пошла посмотреть. Там никого не оказалось. Тетя Римма была тут! Я вернулась и снова села…

– Когда это было? Сколько времени прошло?

Роза растерялась – никак не могла сообразить. В голове, в районе затылка, началась пульсация, застучали знакомые молоточки. Значит, скоро обрушится головная боль.

– Не знаю, но… Я часто открывала глаза, и тетя Римма все время лежала на диване. Куда вообще ей идти? Да и не смогла бы она встать, чтобы я ее не заметила! Ты же знаешь, ее нога…

Мать протянула руку и погладила Розу по щеке:

– Не надо, дочка. Ты так говоришь, будто я тебя обвиняю.

Девушка сама не заметила, как оказалась в объятиях матери. Она подумала, что вот-вот расплачется, но мать легонько ее встряхнула, отстранила от себя, пристально вглядываясь в лицо.

– Мы должны быть сильными, – сказала она. – Теперь нас только двое.

– Может, она пошла в туалет или еще куда…

– Ты же понимаешь, это ерунда. Она не смогла бы уйти незамеченной – ты сама говорила. – Мать вздохнула и наморщила лоб. – Тетя Римма пропала, как дед. И нам ее не найти, незачем и пытаться.

– Что тут происходит? – прошептала Роза. – Все люди исчезли! Кто преследует нас? Думаешь, никого нет… нигде? На всей земле? Только мы с тобой?

Мать хотела что-то ответить, но передумала. Вместо этого взглянула на часы.

– Новый день начался. Уже первый час. Пойдем-ка на кухню. Выпьем чаю, поговорим, а? Если честно, это единственное место во всем особняке, где я всегда чувствовала себя по-настоящему дома.

Несколько минут спустя Роза сидела за большим кухонным столом лицом к плите. Мать наливала чай в яркие нарядные чашки. Девушка вспомнила, что когда-то сама подарила матери этот набор посуды: на каждой чашке были нарисованы разные ягоды – клубника, крыжовник, малина, вишня… Сервиз очень понравился маме, и она привезла его сюда, к тете Римме, когда перебралась жить в коттедж.

– Я думала, ты про него забыла, – проговорила Роза.

– А? – не поняла мать, но тут же догадалась: – Ну что ты! Просто берегла, боялась разбить.

Теперь они сидели друг напротив друга. Роза чувствовала, что ее начинает бить дрожь, как с сильного похмелья. Руки тряслись и леденели, хотя она плотно обхватила горячую чашку, пытаясь согреть их. Голова болела все сильнее, боль расцветала внутри черепной коробки, подобно алому цветку.

Действительность предстала перед Розой в пугающей, сводящей с ума ясности, и игнорировать ее больше не получалось. Правда заключалась в том, что люди исчезали куда-то – один за другим. Дедушка, тетка… Не приходится сомневаться: вот-вот очередь дойдет до них с матерью. Если, конечно, они не отыщут способ предотвратить все это.

Девушка почти физически ощущала волны паники. Мать же, напротив, выглядела спокойной и немного торжественной.

– Ты что-то знаешь? – Роза говорила вполголоса, словно боясь, что их могут подслушать.

Мать отхлебнула чаю и отставила чашку в сторону. Роза настолько привыкла к густо-коралловому цвету стен и мебели в кухне, что уже почти не замечала его. Однако теперь, обводя знакомое помещение растерянным взглядом, подумала, что все вокруг выглядит зловеще, словно кухня залита кровью.

Кровь… В мозгу словно забрезжило что-то.

– Успокойся, дочка. – Мать взяла ее ледяные руки в свои. – Смотри, как ледышки! Точно знать не знаю, но догадываюсь.

– О чем? – Роза вдруг почувствовала привычное раздражение, которое прежде всегда сопутствовало общению с матерью. – У меня такое чувство, что ты нарочно из меня жилы тянешь.

– Я просто не знаю, как ты воспримешь…

– Восприму что?

– Погоди, не нервничай. Ты меня сбиваешь. – Мать поправила платок и произнесла с расстановкой: – Я думаю, Роза, что весь мир живет самой обычной жизнью. Все, как раньше, ничего не изменилось. Только мы… Понимаешь, дорогая, мне кажется, мы четверо… умерли.

Розе показалось, что ее с силой саданули куда-то в район солнечного сплетения. Воздух ушел из легких, и они скукожились, как пустые мешочки. Кровь прилила к лицу, кожу словно кололи тонкие, невидимые иголки.

– Но мы же едим, и дышим, и… все остальное, – беспомощно возразила она.

– Но мы не спим – мертвые не спят. Сон – это маленькая смерть, Роза. Засыпая, мы на время исчезаем из реального мира, попадаем в какой-то другой, далекий и близкий одновременно. Умирая же, мы оказываемся в этом заоблачном мире навечно. И сном, должно быть, становится обычная человеческая жизнь. Я не верю, что ты и сама не думала об этом. Поразмыслив, отогнав страх прочь, можно было догадаться и раньше, потому что…

Роза прижала руки к ушам и замотала головой. Локтем она задела чашку, опрокинула ее, и на стол пролилась ароматная жидкость цвета темного янтаря.

– Я не слушаю тебя! – что было мочи завопила Роза. – Заткнись! Я не хочу тебя слушать!

Мать чуть заметно усмехнулась, но ничего не сказала.

«Эта луна, неподвижная, точно прибитая к небу. Застывший, умирающий мир. Тишина, пустота, бессонница! – Мысли бешеными кузнечиками скакали в измученной голове. – Так не бывает! Это все чушь!»