Пятый кодекс

Ульрих пригласил Андрея сесть в широкое кожаное кресло и начал пронзительный монолог о Мексике и Гватемале, словно был на лекции. Сыпля дежурные фразы, он будто зарылся в это повествование с головой. Да, это могло быть интересно школьникам, студентам или обычным туристам, которым захотелось послушать чего-то эдакого, но Андрею… Он сам мог рассказать о Мексике в десятки раз больше, и, может, даже то, о чём Ульрих и не догадывался. Наконец журналист улучил момент, когда пожилой учёный сделал паузу, и пошёл напролом:

– Дорогой профессор, вы столько знаете о Мексике… Расскажите о пятом кодексе.

В следующую минуту Андрей пожалел о том, что сказал. Ульрих сначала замолчал и сделался серого цвета.

– Как вы меня нашли и кто вас подослал? – Тон профессора изменился на враждебный.

Андрей настолько был удивлён этой перемене, что потерял дар речи.

– Уходите немедленно! – закричал Ульрих.

– Профессор, я…

– Вон! Вон отсюда! – Пожилой немец был близок к истерике. – О, майн готт! Корнелиус!

Казалось, старика душит астма, он осунулся и тяжело задышал, расстегнув ворот рубашки.

– Корнелиус! – ещё раз прокричал Ульрих.

В коридоре послышался скрип двери, топот, и на пороге гостиной остановились два добермана. Вслед за ними в проёме вырос крепкий рыжий немец неопределённого возраста с веснушчатым лицом.

Андрей понял, что теперь так просто ему не уйти из этого дома, даже если бы захотел…

– Фас! – скомандовал рыжий, спустив собак с поводка.

Рогов ощутил резкое жжение в затылке. В ушах возник странный звук, похожий на вибрацию больших колонок. Но внезапно сработал навык, мимо воли приобретённый им в Непале, в одной из тамошних пещер…

На удивление два доберман-пинчера посмотрели на него, мгновенно успокоились и, пройдя в комнату, улеглись у камина.

– Айна! Герберт! – удивлённо воскликнул Ульрих, глядя на собак.

Нет, верные сторожи не отреагировали на возглас профессора. Обе собаки, зевнув, опустили голову на лапы, будто так было нужно.

Ульрих посмотрел на рыжего охранника.

– У этих собак нет друзей! – в замешательстве воскликнул Корнелиус.

– Зато у меня есть, – улыбнулся Рогов.

– Вы меня обезоруживаете, – сказал профессор и ослабел, опустившись в кресло.

– А вы меня обижаете, профессор. Я же не заяц, чтобы меня собаками травить. – И Андрей вынул из кармана золотой брегет Ульриха.

Старик был ошарашен.

– Откуда?

– Дорогому учителю от его учеников, – ответил Андрей. – Вы что же, всех учеников собакам скармливаете?

Рогов протянул пожилому учёному его драгоценность. Растерянный Ульрих пробормотал что-то наподобие извинения и дрожащими руками взял часы. Он открыл их и поднёс к уху, улыбнулся.

– Идут! – радостно воскликнул профессор.

– Ещё бы! И даже звонят! – подтвердил Андрей.

Журналист давно не видел такой старческой радости.

Наверное, с тех пор, как в детстве подарил своей бабушке котёнка. И ему стало жалко старика. Может, эти часы – единственная его привязанность в жизни?

– Вы достали их со дна озера? – полюбопытствовал Ульрих.

– Почему со дна озера? – удивился Андрей. – Я увидел их у одного странного метрдотеля, который объявил вас своим другом, но тут же продал мне их за небольшую сумму.

– Сколько я вам должен? – уже пришёл в себя от наплыва чувств профессор.

– Чашечку кофе, и желательно без яда, – не мог не подпустить шпильку Андрей.

Охранник посмотрел на профессора, который кивнул и тут же вышел, видимо за заказанным Андреем кофе. Вслед за ним поплелись и собаки.

– Не сердитесь на меня, герр Рогов, – жалобно промямлил старик, – я уже вижу, что вы не враг, я просто действительно боюсь…

– Скажу больше. Я, наверное, друг, но вы этого ещё не знаете, – обыкновенно сказал Андрей. – Как вы считаете, могли бы вы назвать другом человека, который был в прекрасных отношениях с Юрием Валентиновичем Изотовым?

Руки Ульриха опять задрожали, да так, что он чуть было не выронил свои часы.

– Изотов? Вы знали доктора Изотова?..

Да, Андрей не лгал, он действительно знал Юрия Изотова. Они познакомились случайно, на Спартакиаде школьников в Ленинграде в 1980 году. Уже пожилой профессор, волею судьбы уехавший из Харькова в Город на Неве почти сразу после войны и проживший там много лет, любил ходить на шахматные турниры как зритель. И там ему, бездетному и не очень счастливому в жизни человеку, доставляло удовольствие наблюдать за тем, как дети играют в шахматы. Когда-то и он был мальчиком и наряду с множеством талантов легко ставил мат соседу дяде Вахтангу и даже своему отцу.

Внимание Юрия Валентиновича привлёк смышлёный светло-русый мальчишка-пионер Андрюша Рогов. Однажды он спас практически проигранную партию, и соперник предложил ничью. Но Андрюша довёл игру до того, что у Коли Разумова не хватило духу сражаться, и на пятьдесят восьмом ходу мальчик из Москвы сдался. Настырному подростку из глубинки аплодировал весь зал. В буфете к нему подошёл старик, по виду ровесник его дедушки, но гораздо страшнее (так для себя определил детский ум мальчика). Это был Юрий Валентинович Изотов.

– А что ты ещё любишь, кроме шахмат?

– Люблю читать.

– Отлично. А что ты любишь читать?