Пятнадцатый рай

– А мне кажется, что ты совершенно готова. Так что, любишь ты боль, а, девочка Арина, невеста моего сына?

– Я думаю, тут не хватает кое-чего для комплекта. Чтобы все было совершенно идеально, – пробормотала Арина.

Коршунов отставил зеркало и повернулся к ней:

– Чего же, дорогая?

– Колокольчика в правом соске! – произнесла она твердо. И посмотрела Коршунову в глаза. Его глаза остекленели, стали ледяными… от ужаса.

19

Этого не может быть. Она действительно знает! Коршунов застыл, словно его хватил удар, и теперь, парализованный и потерянный внутри собственного слабого, старого тела, он не может снова обрести контроль за своими нервами. Руки не слушались его, надкушенное яблоко выпало из них и покатилось по полу. Он смотрел на Арину не моргая, пытаясь взять себя в руки и обливаясь холодным потом.

Она знает! Она понимает, о чем говорит. О ком говорит!

Никто не может знать, а она знает. Он сам почти забыл ту историю, забыл лицо Екатерины, ее смех, звон ее колокольчика. О нет, тут он лукавит. Он хотел бы забыть, но он помнит. Он все помнит. И то, как ему нравилась эта маленькая деталь, этот колокольчик, такая редкость по тому времени. Как же он возбуждал его. С этого колокольчика все началось, если бы не он, ничего бы не случилось. Проколотый сосок свел тогда Коршунова с ума, он навевал мысли куда более горячие, острые, опасные, как открытое пламя. Екатерина сама показала ему колокольчик, хотела подразнить его, возбудить, привлечь. Даже сейчас, если закрыть глаза, он может вспомнить, как это было.

Он стоит в туалете ресторана «Прага» и смотрит на свое отражение в большом чистом зеркале. Он заинтригован, слегка удивлен, он не знает, чего ожидать и стоит ли ожидать чего-либо.

Через минуту она тихо появится у него за спиной, он заметит ее отражение в зеркале и улыбнется.

Компания, с которой Коршунов гулял в ресторане в тот день, сидела в ореховом зале не первый час, все давно перепились к моменту, когда в ресторан приехал он, Константин. Ужин, как обычно, перерос в безобразную пьянку, все они тогда много пили, это было такое время – было модно пить много и часто, каждый день. Последствия тех лет потом еще долго пришлось залечивать в частной клинике в Англии, но об этом и вспоминать не стоит.

Коршунов в тот день почти не пил. Весь тот день он был вынужден таскать за собой сына, Максима. Он понадобился, чтобы поиграть с сыном одного делового партнера. Чудеса – дети-одногодки немного поиграли в песочнице возле старинного особняка в центре Москвы, и вот, пожалуйста, контракт уже в кармане у Коршунова. Люди часто бывают излишне сентиментальными в вопросах, касающихся детей, а Коршунов всегда умел подстраиваться под обстоятельства, умел находить правильные ключи к разным людям. Очень многие умилялись совместной игрой карапузов в песочнице.

Некоторые прекрасно «открывались», если их детей выкрасть.

Сына потом пришлось возить с собой весь тот день, и это неимоверно раздражало Коршунова. Ребенок хотел пить, хотел есть, хотел играть, открывал окно в машине, когда они летели на полной скорости по Кутузовскому проспекту. Константин устал делать замечания и раздавать обещания страшных наказаний, но делать было нечего – домой заезжать времени не было. Максим перебрал с мороженым, испачкал всю одежду, но был счастлив. Ему нравилось ездить со своим красивым, высоким и властным отцом. Это случалось так редко. Чаще Максим проводил время с няньками или с Аркадием.

Коршунову нравилось наблюдать за Максимом, он был так однозначно и бесспорно похож на него, это вызывало странные, но в целом приятные чувства. Ребенок, о котором он никогда не мечтал, которого, как говорили врачи, у него не могло быть. Коршунов был несказанно рад одному – что у него не родилась дочь. С сыном у него могло быть интересное общее будущее. С дочерью он бы просто не знал что делать. Коршунов никогда не ставил женщин слишком высоко, зная их продажность и глупость.

Но она-то оказалась совсем другой.

К вечеру мальчишка устал и спал на заднем сиденье автомобиля, спал как убитый. Надо было сразу поехать домой, надо было проявить больше родительской ответственности, но Коршунов тоже устал, хотел расслабиться, и к тому же нужно было кое о чем перетереть с парнями, которые сидели в «Праге». Коршунов оставил спящего Максима в машине и, признаться, почти забыл о нем, сидя в ресторане.

Он не собирался оставаться в ресторане надолго. Перехватить чего-нибудь на ужин, немного выпить и перемолвиться о делах. Аркадия не было, он на весь день улетел в Питер на переговоры. Если бы он был в Москве, все могло сложиться иначе. Если бы, если бы, если бы…

Их встреча была совершенно случайной. Они никогда до этого друг друга не видели.