Пятая жизнь

Больше они не нарушали ровный гул двигателя глупыми рассуждениями, замкнувшись каждый в своих мыслях. Борис прикрыл глаза — бессонная ночь давала о себе знать и никакие фантомы, проносящиеся за окнами кабины, не могли победить естественную усталость…

— Наконец-то! — радостный голос Николая, расколол его сон.

Открыв глаза, Борис увидел, что фура въехала на виадук, с которого начинался широкий прямой проспект, освещенный тусклыми фонарями; по обеим сторонам возвышались громады многоэтажек, сливавшихся вдали в сплошную темную массу.

— Знаешь, что странно? — Николай повернулся к пассажиру, с интересом глазевшему по сторонам, — на въезде в город поста ГАИ нету. Тут даже в сраных райцентрах всегда стоит будка и ребята с автоматами…

— Небось, не построили еще — трасса-то, похоже, новая…

— Уж, конечно! Особенно сейчас, когда кругом антитеррор!..

— Меня другое смущает, — Борис закурил, — ни одно окно не светится. Понятно, что ночь, но неужто никто не смотрит телек, не страдает бессонницей, не бухает с друзьями? Сам подумай.

— Может, авария на подстанции?

— А фонари от батареек работают?

— Да хрен его знает! Но всему же есть разумное объяснение!

— Есть, — и хотя ни одна из версий, ни про ГАИ, ни про свет в окнах, не выглядела разумной, Борис не стал спорить — гораздо важнее было ощущать себя в привычном, понятном мире.

— Зато за дорогами тут следят! — Николай с завистью вздохнул, — не то, что у нас…

Действительно, ослепительно белая разметка на гладком, без единой выбоины асфальте, казалась нанесенной только что, будто специально к их «визиту». Борис решил, что знакомый ему центр Воронежа выглядит далеко не так идеально.

Проспект не собирался заканчиваться, лишь иногда раздуваясь в круглые площади. Шестнадцатиэтажные «свечи» чередовались с торговыми центрами, к которым вели удобные подъезды с замершими рядами автомобилей…

— Блин, не думал, что Воронеж такой здоровый, — Николай взглянул на часы, — прям, как Москва.

— Я тоже не думал… — в прошлый раз Борис побывал в, так называемом, Северном районе — основной городской новостройке, так она совсем не походила на то, что они наблюдали сейчас. …А если это не Воронеж, то что? Липецк?.. Да нет, я ж был там — Липецк меньше…

— Ничего так и не узнаешь? — в голосе Николая звучала надежда, но Борис покачал головой, — ладно, поехали дальше.

— Слушай! Мы здесь были! — Борис вдруг ткнул пальцем в стекло, — я помню этот супермаркет, с флагами!

— Мы не могли здесь быть — мы ж едем только вперед.

— Вон за теми домами, — продолжал Борис, — будет кафе. Стеклянный такой кубик, и само слово «кафе»…

Он не успел договорить — кафе действительно возникло сразу за шестнадцатиэтажной башней. Николай резко затормозил, по привычке прижавшись к тротуару, хотя за все время они так и не встретили ни одной машины.

— Ты можешь объяснить, что происходит?

— Я подозреваю, что это все-таки не Воронеж.

— А что? — голос Николая стал испуганным, и курил он часто затягиваясь, словно боялся не успеть; взгляд его сполз на иконы, с которых тоскливо взирали лики святых.

— Помолись, — предложил Борис.

— К черту!.. — Николай выбросил недокуренную сигарету и та исчезла, едва коснувшись асфальта, — блин! — он вытаращил глаза, — потому здесь так чисто! Все сразу исчезает!..

— Ничего никуда не исчезает…

— Да пошел ты! — Николай круто вывернул руль, — валить надо отсюда!

Фура лихо развернулась через две сплошные, но прямого, как стрела, проспекта, приведшего их сюда, больше не существовало — вместо него возник дом, а улица сворачивала влево, теряясь за неизвестно откуда взявшимся, сквером.

От неожиданности Николай ударил по тормозам; тяжелую фуру протащило с десяток метров, и потом она остановилась.

— Так не бывает, понимаешь?!.. — он смотрел на Бориса, будто от того зависело, что произойдет с миром дальше.

— Понимаю, — Борис согласился, но город продолжал стоять так же нерушимо и ничего в нем не изменилось.

— Бред какой-то…

— Надо сходить на разведку, — решил Борис, — хоть узнаю, куда мы попали.

— Узнай, — в глазах Николая появился безумный блеск, — заодно узнай, не нужна ли им килька в томате! Каспийская! Двадцать пять тонн!.. — но тут его сознание на миг просветлело, — погоди! А если ты исчезнешь, как мой «бычок»?

— Говорю ж, ничто в мире не исчезает, поэтому смерти я не боюсь. Частица божественного, которая существует в любом существе, предмете, явлении, обязательно найдет новое место.

— Ты — псих, — заключил Николай, и добавил, подумав секунду, — хотя уж и не знаю, кто из нас псих. Может, такие, как ты, и выживут в конце концов…

— Не уезжай без меня, — открыв дверь, Борис спрыгнул вниз; почувствовал под ногами привычную твердость асфальта и прохладу ночи, не ощущавшуюся в кабине.