Пятая содержанка Рассела Бэдфорда

Имя дома открывало мне любые двери, казалось, я мог бы стать при дворце кем угодно: занять пост помощника Кристоффа, вторым лицом канцелярии, через годы, может, даже главным советником, но не хотелось.

Мне претило почти все, что связано с королевской жизнью.

Великая ответственность?

Вот уж нет! Во дворце хватало тех, кто хотел ее принять.

Встреча с Анной во многом открыла мне глаза. Хоть я и твердил ей, что у каждого свое место в этом мире, но разве я его занял?

Я отошел в сторону, наблюдая за событиями со стороны, пытаясь сделать робкие самостоятельные шаги в рамках дозволенного.

Я был недоменталистом с даром столь слабым по меркам дома, что толку во дворце от меня было ноль.

Зато мне нашлось место в городе. Кровь оборотня все же себя проявила: я слышал мысли тех, кто схож со мной и в то же время так далек. Кошек.

Обычных ободранных бездомышей и породистых, вальяжных, чей корм был порой дороже еды среднего горожанина.

Я скрыл свой дар от дома и для всех окружающих продолжал сидеть на шее у отца. Это по-прежнему было очень удобно – та же Томпсон хоть и воротила порой нос, бубнила, что я мешаю ей жить своими выходками, не одобряла моего поведения, моих женщин, но все же терпела.

Имя и деньги решали многое.

И если от первого я отречься не мог, то вторым обеспечивал себя сам.

Каким-то неведомым образом Анна едва ли не с первого мига решила, что временами я играл в детектива.

Нет, я в него не играл.

Но я построил свою сеть информаторов по всему городу, узнавал обо всем, что происходит, порой даже раньше Кристоффа.

У королевского ювелира украли золото на тысячи льинов? А он по какой-то причине не вызывал ни полисмагов, ни моего брата? Тогда приходил я.

Кошки видят многое, только хозяевам сообщить не могут.

И тут же выяснялось, что золото не просто исчезло, а перепродано сыном ювелира за карточные долги, а нерадивый папаша просто не хотел неприятностей для чада.

Я брал деньги за то, что храню тайны и помогаю их раскрыть.

Мне казалось, я знаю обо всем, что творится в столице, и слышу отголоски шороха едва ли не из каждого подвала. Поэтому было вдвойне неприятно узнать, что я прозевал заговор буквально под своим носом.

И втройне – что допустил покушение на отца.

– Ты здесь уже так долго и молчишь? – раздался голос из пустоты.

– Отец? – позвал я.

– А ты ждал кого-то другого в моей голове? – он ответил насмешливо, как и всегда, в присущей ему манере.

Пространство из ничего принялось принимать очертания пасторального пейзажа с видом на море.

Утес, зеленый луг, уходящий в один край горизонта, и бескрайние воды – в другой.

– Я ничего не ждал, – ответил ему, разглядывая фигуру, сидящую на траве, и присел рядом.

Лицо отца было сосредоточенным, но по морщинам то и дело пробегали гримасы боли. Как бы я ни старался оградить его от нее, нелегко заглушить то, как твои нервы разрезают наживо.

– Так странно осознавать, что где-то там я лишаюсь конечностей, а тут… – Он запустил пальцы в землю, провел ими между тонких травинок. – …все такое настоящее и в то же время фантом.

Я повторил его движение: зелень холодила кожу, даже роса оставалась на подушечках, но ее тут же иссушал бриз с океана.

– Ты оттягиваешь мою боль? – то ли спросил, то ли констатировал отец.

Я молча кивнул.

– Все же ты вышел самым талантливым из моих детей, – совершенно неожиданно признался он. – Хоть и не оправдал до конца надежд.

– Погружать в сон не самый лучший дар менталиста, – усмехнулся я, и прозвучало это с горечью.

– Я про другое, ты же знаешь… Я наблюдал много лет за твоими выходками за спиной брата – ювелир, казначей, Бертани….

При упоминании имени бывшей фаворитки, которую однажды обнаружили убитой на окраине столицы, отец поморщился.

А я вспомнил тот странный заказ, когда на моем пороге возникла таинственная коробка, внутри оказался кошель, набитый золотом, и краткая записка: узнать, кто убил девчонку. На тот момент она уже несколько лет как не жила во дворце и никакого отношения к королю не имела. Тогда я решил, что заказ от ее семьи, с которой она не поддерживала связь после разрыва с отцом, а заодно я подумал, что это не мое дело: все любовницы короля, даже бывшие, – это проблемы канцелярии и Рэкшора. Но что-то дернуло заняться.

Разгадка была грустной: Бертани просто оказалась не в то время и не в том месте. На нее напала компания бродяг: ограбили и бросили умирать буквально на помойке.

Я анонимно сдал имена убийц маглиции, а вот золото не взял. У Бертани осталась маленькая новорожденная дочь от другого мужчины. Всю сумму я оставил на пороге их дома.

– Те деньги были твоими? – догадался я.

– Можно и так сказать, – кивнул отец. – Но я знал, что ты не возьмешь ни монеты, если будешь знать, кто их прислал. Бертани была хорошей женщиной, вначале ее прельщало место при дворце, но она быстро разочаровалась. А потом ушла.

– И ты ничего не сказал Кристоффу?

– А зачем? Возможности твоего брата я знал и без этого, мне было интересно посмотреть на тебя, а еще удостовериться, что ты не голодаешь в своей самостоятельной жизни.

– Очень трогательно, – саркастично ответил я. – Ты зря беспокоился.