Пятая раса

Она была засунута на самое дно коробки с рваной картографической некондицией. Маленький сверток пожелтевшей плотной бумаги с остатками сургучной печати.

Это была даже не совсем карта, а только сделанная наспех копия размером в два журнальных листа. Тонкие чернильные линии повторяли линии материков, но вот только материки выглядели немного непривычно. Азия соединялась на севере с Америкой. Вместо Средиземного моря было большое озеро, а Антарктида была раза в два больше.

Макс затаил дыхание, когда вспомнил, где видел подобную карту.

Он даже машинально тронул себя за локоть, но транспортная схема так и не проявилась.

Человек, делавший копию, явно спешил с материками, но все-таки успел нанести несколько десятков точек, маленьких и больших. И даже подписать их. Макс вгляделся, но понял, что алфавит надписей ему не знаком.

Наверху лязгнула дверь и послышался топот быстро спускающегося по лестнице человека.

Макс быстро свернул карту и спрятал ее в карман.

— Вот ты где, — воскликнул Генрих, вбегая в комнату. — Идем. У нас мало времени.

— Где вы пропадали? Вас неделю не было. Тут от скуки можно повеситься.

— Было довольно сложно договориться на твой счет с нашими бюрократами. Но я это сделал. Теперь нужно спешить. Мы идем в хранилище.

— Прямо сейчас? Ночь на дворе.

— Тем лучше.

Они быстро взбежали по лестнице в холл. Генрих сунул дворецкому фонарь с ключами, сказал ему тихо:

— Возможно, мы вернемся к утру. Возможно, не вернемся вообще. Сделай так, чтобы здесь не осталось следов пребывания нашего юного джентльмена. На всякий случай.

Баллард медленно кивнул.

— Будет сделано.

— Спасибо, дружище.

Тяжелые двери, ведущие во внутренний двор, были распахнуты.

Лунный свет заливал квадратную площадь, вымощенную гладкими от времени плитами. Корпуса университета окружали ее со всех сторон, вычурные, в колоннах, статуях и барельефах. Ряды окон казались черными узкими дырами. Только в нескольких из них горел свет. Площадь была совершенно пуста. В центре журчал небольшой фонтан, выглядящий нагромождением темных бугристых статуй. Наверное, опять драконов.

— Что происходит? — спросил Макс, пытаясь успеть за стариком, который несся через площадь, зажав трость подмышкой.

— Если в двух словах, — Генрих притормозил рядом с фонтаном, — ты оказался в эпицентре нашего внутреннего скандала. Многие из нас не одобрили мое решение пустить тебя в это место. Но сейчас все улажено. Можешь не беспокоиться.

— По вашему поведению не скажешь, что все улажено.

— Всегда есть вероятность реванша, Максим Анатольевич. Отсюда спешка. Как говорят на твоей родине — куй железо и все такое.

Старик припустил дальше, стуча каблуками по плитам.

В одном из корпусов скрипнула дверь, выпустив наружу с полдюжины личностей в коротких плащах и широкополых шляпах. Личности галдели и размахивали руками, жарко друг с другом споря, но, заметив их, тут же смолкли. Их бледные физиономии вытянулись от удивления.

Старик прошмыгнул мимо, влетел в ближайшую арку, свернул и остановился.

— Кто это были? — спросил Макс, переводя дыхание.

— Где? А! Ты про студентов?

— Почему они так странно одеты?

— Почему странно? Традиционно. В мантии. Принадлежность к студенческому братству демонстрируют. Тем более скоро выпуск.

— Ну а шляпы с перьями?

— Одно из отличий нашего университета. У кого-то шапка с кисточкой. А у нас шляпа с перьями.

Потом они долго шли по гулким пустым коридорам, спускались в подвалы и поднимались почти на самые крыши, переходили по мостикам из башни в башню, несколько раз выбирались из узких каменных помещений в огромные колонные залы, где стояли тяжелые дубовые столы и высились камины величиной с двухэтажный дом.

— Когда-то здесь училась почти тысяча студентов, — печально сказал Генрих, и его тихий голос подхватило эхо. — Теперь намного меньше.

За все время они не встретили ни одного человека. Только иногда вдалеке показывались и быстро пропадали темные фигуры.

Через пропахший плесенью склад с бочками и сундуками они вышли в маленький парк, окруженный со всех сторон высокой зубчатой стеной.

— Почти пришли, — сказал Генрих, завернул за угол и замер.

Впереди было небольшое здание с полуразрушенными барельефами и стрельчатыми окнами. Перед входом стоял высокий худой человек в белом льняном костюме.

Он шагнул навстречу, широко раскинув руки.

— Какие люди! Генрих! И Максим Анатольевич! Не ожидал.

Генрих вздохнул и оперся обеими руками на трость.

— Не лги, что не ожидал, — сказал он устало. — И не паясничай. Это тебя не красит, Фердинанд.

— Как скажете, ваше величество, — плантатор по имени Фердинанд поклонился, изобразив конечностями замысловатое па.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты прекрасно знаешь, что я здесь делаю. Ты совершаешь ошибку, приведя сюда этот предмет. И эта ошибка может стоить очень дорого. И не только тебе.

— У меня разрешение Капитула. Уйди с дороги.

— Твое разрешение ничего не стоит. Ты его получил с перевесом в один голос. За счет старых выживших из ума маразматиков. Последний раз тебе говорю, отступись.

— Это наш единственный шанс, идиот.