«Пятая колонна» и Николай II

Акаси рассчитывал завезти в Россию две партии оружия — через Финляндию и Грузию. В Париже вел переговоры с грузинскими националистами, сумел наладить хорошие контакты с грузинскими полицейскими чинами. Потом перебрался в Лондон. В операции с оружием участвовали член британского парламента и председатель профсоюза моряков Джон Вильтон, Циллиакус, руководители английского «Общества друзей русской свободы» Соскис, Волховский, эсеры Чайковский, Рутенберг, от большевиков — Литвинов и Буренин.

В Швейцарии закупили 40 тыс. винтовок. Чтобы перевезти их в Голландию, в Роттердам, потребовалось 8 вагонов. Были куплены два парохода — «Джон Графтон» и «Сириус». Первый должен был перевезти в Финляндию 16 тыс. швейцарских винтовок «веттерли», 3 тыс. револьверов, 3 млн патронов, 3 т взрывчатки. Второй направлялся на Черное море, в Батум. Вез 8,5 тыс. австрийских винтовок «манлихер» и 1,2 млн патронов. Гапон, Чайковский и Соскис отплыли раньше на личной яхте Циллиакуса. Организовать прием груза и готовить восстание. Причем Соскис ехал в качестве английского журналиста, корреспондента респектабельной «Трибюн».

А на Дальнем Востоке продолжалась война, и неожиданно прославился Гучков, о котором мы уже упоминали. Он отправился в Маньчжурию, возглавив отряд Красного Креста. В сражении под Мукденом, когда наша армия отступила, один из госпиталей, где находился Гучков, не успели эвакуировать. Он принял решение с частью медперсонала остаться с ранеными, чтобы передать их на попечение японского Красного Креста. Особого риска в данном случае не было. В этом же госпитале находилось на излечении много японских раненых. Работники госпиталя просто выполнили свой долг. Продолжали ухаживать за пациентами, дождались японцев, убедились, что их командование и медики взяли раненых под свой надзор.

А гражданских лиц японцы в этой войне не интернировали и в число пленных не включали. Гучков пробыл у них всего месяц. Но иностранные журналисты, находившиеся в Японии и выплескивавшие о русских только грязь, почему-то воспели подвиг Гучкова, добровольно пошедшего в плен, чтобы уберечь раненых (причем только его, а не врачей и медсестер, которые, собственно, и были нужны пациентам). О нем раструбила и западная, и российская пресса. В Москву он вернулся в ореоле героя.

Городская дума объявила его поступок гражданским подвигом. Заинтересовался и царь, пригласил Гучкова к себе, долго беседовал с ним в присутствии императрицы, и гость ему понравился. А Александр Иванович на волне своей популярности принялся создавать еще одну нелегальную организацию — «Союз земцев-конституционалистов». Впрочем, нелегальность «Союза» была чисто условной. В него вошли крупные промышленники, банкиры, землевладельцы, скрывать свои собрания от кого бы то ни было они не считали нужным.

Но в Японии набралось и изрядное количество настоящих русских пленных. Стоит отметить, что в начале войны имели место случаи японских зверств, добивания раненых — подобные факты протоколировались в присутствии иностранных представителей [25]. Но Японии в схватке с Россией требовалось поддерживать к себе общие симпатии как к культурной и цивилизованной державе. На фронте находилось множество западных журналистов. Поэтому такие явления быстро пресекли.

Пленных содержали в хороших условиях, их показывали международным комиссиям. На работы их не посылали, кормили даже лучше, чем своих солдат (после войны Токио предъявил за это России огромный счет). Общее число русских солдат, матросов, офицеров в японских лагерях достигло около 70 тыс. А из США в Японию приехал вице-президент «Американского общества друзей русской свободы» Джордж Кеннан — один из основоположников информационной войны, автор нашумевшего бестселлера «Сибирь и ссылка». Теперь он прибыл как корреспондент журнала «Аутлук», посетил лагеря пленных, для солидности представлялся там американским консулом. После чего развернул среди русских агитационную работу.

Японское военное министерство одобрило такую деятельность. Кеннан написал в Штутгарт издателю «Освобождения» Струве, просил присылать побольше революционных материалов. А пленные как раз маялись от безделья, жадно набрасывались на печатную продукцию на родном языке. К ним по американским дипломатическим каналам хлынули журнал «Освобождение», газеты, листовки. Операция приобрела такой размах, что понадобилось подкрепление. «Американское Общество друзей русской свободы» прислало на помощь Кеннану Николаса Русселя. Настоящее имя его было Николай Студзиловский, он сбежал за границу от полиции еще при Александре II, осел в США, купил плантацию на Гавайях, даже избирался президентом сената Гавайских островов.