[email protected] (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

— Ты чего весь дом переполошил, дурак старый! Свистишь посреди ночи как полоумный! Вот пойду завтра к самому губернатору, скажу какого мне квартиранта поставили!

Кто это? Почему она здесь.

— Ишь — ты, при полном при параде вырядился! Куда это ты?

— Шторм.

— Фу-ты, ну-ты, — дождя испугался. Сорок лет по морям плавал — не боялся, а тут на тебе: крыша над головой, земля под ногами, а он — шторм! Ложись спать, а то мне холодно босиком стоять.

Ушла, старая ведьма. Непорядок вышел. Разнесет по околице сказку, что и вправду спятил бравый боцман. Но ведь ясно видел за окном:

"Три точки, три тире, три точки."

Тихо раздеться. Сложить вещи. Отбой.

Примирительно скрипнули пружины, принимая на себя тяжелое тело.

Почему так тихо? Э, шторма уже и нет. Только будильник тараторит.

Хорошо, что убрали паруса.

Плохо, что баба на корабле.

Что это так давит в груди?

"Три точки…"

Точка.

Глава шестнадцатая. Московский синдром

В театре знают все и про всех. И имеют обыкновение знать больше, чем сами участники тех или иных событий. Филимон узнал о том, что его свадьба состоится до отъезда на гастроли, из двух совершенно независимых источников. Во-первых, на одном из спектаклей к нему в гримерку проскользнула миловидная хористочка, с которой он встречался несколько раз у Виталика. Она пригласила его на свой день рождения, а когда Филимон неловко отказался, весьма саркастично заметила:

— Ну, а я на вашу свадьбу приду с удовольствием, если пригласите, конечно.

— А что, уже и дата назначена? — полюбопытствовал Фил.

— Насчет даты не знаю, — ухмыльнулась хористочка, — но своего предыдущего хахаля Анжелка уже из дома выставила.

Что — то нехорошее скрипнуло в душе у Филимона в том районе, где находятся отрицательные эмоции. Он давно не испытывал чувства ревности, но оказалось, что чувство это в нем не умерло.

— Спасибо за радостную новость, — спрятался он за шутку, — я то думал, что придется мне самому ухажеров разгонять, а тут такой сюрприз.

— Не последний, надеюсь, — злобно фыркнула миловидная хористочка и удалилась, под шелест многослойных юбок.

Буквально через несколько дней его поймала в коридоре Валя Брежнева, главный администратор театра, женщина колоритная и динамичная. Затянувшись своей неизменной старомодной папироской, она категорично отрубила своим хриплым голосом:

— Фил, голубчик, мне нужны паспорта для оформления виз. Я должна как — то планировать расселение, а без печатей я вас в Москве в один номер с Анжелкой не поселю!

Филимон просто оторопел от неожиданности. Его роману было от роду месяц, а вопрос для окружающих был яснее, чем для него самого. Он только развел руками и покорно качнул головой:

— Это уже серьезная причина!

История с визами вызвала у смешливой Анжелы длительный приступ веселья, но затем она очень серьезно посмотрела Филимону в глаза и как-то особенно просто, как это получалось только у нее, заметила:

— А в принципе, хорошая идея. Балет, как всегда, поселят в какую- нибудь дыру, а ты будешь в центре Москвы вокалисток в «люксе» прослушивать?

— Чего? — оторопел Филимон.

— А того, что народ утверждает, что ты большой любитель хорового пения! — совершенно беззлобно продолжила Анжела.

— Это что, допрос? — принял боевую стойку Фил.

— Нет, просто вопрос! — она прыгнула Филу на колени и ласково прошептала: — Сознайся, все прощу.

Филимон почти клюнул на хитро заброшенную приманку, но вовремя спохватился и твердо произнес:

— Все это ложь и провокация.

Анжела отстранилась от него, несколько секунд смотрела прямо в глаза, а затем твердо произнесла:

— И чтоб никогда в жизни даже не вздумал сознаваться! Им было хорошо вдвоем. Но вдвоем удавалось оставаться редко. Квартиру Филимона Анжелка почему-то невзлюбила сразу, и он вынужден был бывать там лишь урывками, успевая только прихватить одежонку из шкафа. Постепенно гардеробчик перекочевал в квартиру Анжелки, и возникла мысль о том, что вторая квартира и не нужна вовсе. Но Филимон, повинуясь непонятным внутренним подсказкам, квартиру не отдавал, исправно платил за аренду и время от времени находил там минуты одиночества.

В квартире у Анжелки подобные мгновения были исключены.

Бесконечные репетиции сменялись спектаклями, а в перерывах сюда набивались подружки из кордебалета или Филимоновы друзья, которые хищно щелкали зубами в адрес хорошеньких барышень и норовили их сразу затащить в койку. Филимону все это напоминало времена студенческого кемпа и возвращало на добрый десяток лет назад, Анжела просто радовалась шуму, гаму и веселым посиделкам.

Идея свадьбы постепенно крепла. Но когда выяснилось, что до отъезда на гастроли осталось всего десять дней — идея воплотилась в реальность.

Филимон и Анжела зашли в районный ЗАГС и поинтересовались процедурой. Выяснилось, что ближайшие дни бракосочетания могут быть назначены лишь через два месяца — народ усиленно женился.