Певчие Ада

Второе отличие заказанного ружья заключалось в том, что пули были из платины. Никакой мистики — удельный вес платины в полтора раза больше, чем у свинца, и потому масса пули сохранялась при меньшем ее калибре. А чем меньше калибр — тем меньше сопротивление воздуха полету пули. Для армии ружье, рассчитанное на пятьдесят выстрелов и стреляющее платиновыми пулями, безусловно, не годилось, но как конструкторский эксперимент имело право на существование.

Изготовил ружье Мосин в мастерской Ораниенбаумской офицерской стрелковой школы. Ствол пришлось заметно удлинить, в ложе вворачивались нагельные винты, приклад для гашения отдачи делали дубовым, массивным и весило оно около девяти с половиною килограммов, из-за чего мастера сразу прозвали изделие «царь-ружьем». Несколько стволов пришло в негодность после первого же выстрела, и сделать пригодные экземпляры удалось только к осени.

В ноябре два новых ружья Мосин сам и повез в Рамонь, снедаемый любопытством — зачем принцу понадобилась этакая диковина.

Но прежде случилось многое.

Летом на левом берегу реки у леса любили отдыхать воронежцы — из тех, кто мог себе позволить провести праздно три-четыре недели в легких летних домиках. Вырос дачный поселок «Радчино». Ловили рыбу, ходили по грибы, В этом году люди приехали, как и обычно. Рамонцы твердо решили ничего дачникам не говорить, чтобы не лишиться немалого по сельским меркам дохода. И около месяца неприятностей не было, но после ужасного происшествия с семейством Бельских дачное место опустело в один день. Здесь вину возложили на бешеного волка, которого, однако, никто не видел, а доктор Хижнин определенно заявлял, что раны, обнаруженные на телах несчастных, нанесены скорее человеческими зубами.

За голову волка была объявлена награда, но получить ее не удалось никому.

Крестьяне роптали, пастухи отказывались пасти общественный скот, гулявший обычно на заливных пойменных лугах. Да и рабочие сахарного завода, которых происходящее вроде бы и не затрагивало напрямую, стали все чаще критиковать власти за бессилие и неспособность защитить население

Тем временем отряд, присланный в Рамонь по требованию Oльденбургских, безуспешно вел поиски орудующих в лесу злодеев. Однажды приметили кого-то на опушке леса, бросились ловить, один из служивых в азарте вырвался вперед, исчез за деревьями — и больше его никто не видел. Принято было считать — убежал, дезертировал, но солдаты с той поры без команды шагу не ступали в лес, да и с командой шли неохотно, держась кучею и ощетинясь во все стороны штыками. Поручено им было охранять мост через реку, и никогда они не исполняли порученного столь тщательно и неукоснительно. Задремать на посту, закурить, просто отвлечься никто себе не позволял.

Вечерами Рамонь, прежде веселая и бойкая, замирала. После захода солнца всяк запирался у себя и сидел тихо и смирно. Тишина висела над селом, даже обычно брехливые собаки, и те вдруг потеряли кураж и стремились забраться в избу, чего деревенские, разумеется, не допускали.

Под благовидным предлогом пришлось перенести визит великого князя Михаила — тот собирался было поохотиться в угодьях Ольденбургских.

Встретили Мосина в Рамони радушно, но, как только первый долг гостеприимства был исполнен, Александр Петрович поспешил осведомиться о заказе.

Мосин в ответ показал на упакованные детали ружья — ввиду больших размеров везлись они в разобранном состоянии. Собрать их не доставило труда.

На деликатный же вопрос Сергея Ивановича, чем вызвана необходимость в «царь-ружье», принц Ольденбургский рассказал Мосину о серии загадочных и мрачных происшествий. Но почему именно специальные ружья, недоумевал конструктор, если пехотная трехлинейка наповал уложит и человека, и зверя хоть за тысячу шагов, хоть за две? Быть может, ответил принц, источником несчастий является не человек и не зверь.

Девятнадцатого ноября 1895 года выпал преизобильно снег, и в ночь на двадцатое принц Александр Петрович, сын его Петр, Сергей Иванович Мосин, врач Павел Хижнин и друг Ольденбургских полковник Ганикс вместе с выжлятником Никифором и парой гончих отправились к кордону «Зверинец».

Александр Петрович уверил, что на первый взгляд странное время для поиска злоумышленников впоследствии получит необходимое разъяснение. Впрочем, полная луна над белой, покрытою снегом землей давала достаточно света.

На опушке ясно виднелись следы — но следы престранные. Отпечатки напоминали человеческие, но несомненны были и различие — деформация стопы, высокий свод, когти.

Собаки след взяли с неохотою, но подбадриваемые Никифором, а, более, близостью решительно настроенных людей, разошлись. Голый лес сменился хвойным, стало темнее, но идти пришлось недалеко — углубясь в лес всего на версту, собаки встали у огромной коряги, под которой, видно, и было логово.

Расставив людей по номерам, принц Александр Петрович подошел к отверстию, ведущему в логово, поджег ароматическую свечу, бросил ее внутрь и отбежал на свой номер.