Певчая (ЛП)

- Вот он, - тихо сказал Нат. – Гримуар.

Я дрожала. Я вспомнила ужасное ощущение пребывания в разуме Скаргрейва, как я касалась гримуара его руками, и…

Нет. Я не должна вспоминать. Я должна думать о настоящем. Теперь я смотрела на гримуар своими глазами. И теперь это была не воля Скаргрейва.

Я прошла к гримуару.

- Шесть минут, - предупредил Нат.

Я должна спеть. Но, подняв руку к гримуару, я замерла. Как только я получу его, кем я стану?

Нат, наверное, заметил мое замешательство. Он подошел ко мне.

- Ты же не забыла песню?

Я покачала головой, но молчала.

- Тогда в чем дело? – спросил он. – В том, что будет потом? Ты не будешь одна. Мы будем бороться вместе. Мы будем бороться изо всех сил.

Как я могла думать, что эти глаза сложно читать? Его верность, страсть, вера в меня были заметны, когда он стоял рядом со мной. Он ничего уже не скрывал.

Я знала, что должна открыть ему правду.

- Это неправильная песня, - сказала я, глядя на него. – Она не разрушит гримуар, а позволит мне завладеть им.

- Что? – его взгляд переменился, я увидела его потрясение и гнев. – Ты хотела предать нас. Все это время…

- Нет! Я узнала только сегодня. Крестная сказала мне, когда ты ушел. Потому мы поссорились.

- Она знала все это время? Она замышляла пойти против нас?

Помня о ее смерти, я попыталась заступиться за ней.

- Она хотела мне безопасную жизнь.

- Что еще она от тебя хотела?

- Не важно. Сейчас важно то, чего я хочу. Победить Скаргрейва. У меня есть только эта песня. Если я не использую ее, Скаргрейв победит.

- Но ты можешь сделать что-то еще. Твоя Дикая магия…

- Нет! – я заставила себя спокойно объяснить, что случилось с моим рубином, когда я прочитала его разум. – Я не могу больше прибегать к Дикой магии, не с гримуаром. Лунный шиповник был уже рискованным, но с чем-то таким сильным и странным, как гримуар, будет в сто раз опаснее. Мой камень может разбиться, или песня может обернуться так, что все чары из книги высвободятся, или у Скаргрейва появятся новые силы. Мы не можем так поступить, слишком многое на кону.

Часы снова зашумели. Четыре минуты.

Взгляд Ната был полон боли, я уже не могла прочитать там что-то еще.

- Ты примешь книгу. А потом?

- Поверь, - сказала я ему. – Я постараюсь покончить с тенегримами. Я все сделаю правильно.

Нат покачал головой.

- Все вы так говорите.

Я посмотрела на часы.

- Нат, нет времени…

- Откройте! Откройте, именем защитника и короля! – раздался за огромной дверью оглушительный крик. – Откройте, или мы используем таран!

Дверь пошатнулась, они бились об нее. Я вскрикнула и повернулась к гримуару.

- Еще пара ударов, и она будет нашей! – это был Скаргрейв, подначивал своих людей. – Ваше величество, вернитесь! Войти могут только Вороновые.

От звука его голоса мои сомнения улетучились. Я должна остановить его.

Нат шагнул ко мне – чтобы защитить или остановить? – но я уже пела.

Песня лилась сквозь меня, из меня, чужая, но все же связанная с кровью. Я отдавалась песне, и она начинала открывать для меня свое значение:

До и после,

Отныне и навек…

Дверь треснула. С воем люди Скаргрейва ворвались в комнату, лорд-защитник был среди них. Они не успели добраться до меня, я пропела последние ноты:

…я забираю эту книгу и ее силы.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

В ЦЕНТРЕ СТРАХА

Книга отделилась от цепей, бело-голубой свет вспыхнул золотом. Я ощутила нежное тепло, и она опустилась в мои руки, но воздух вокруг меня искажался, словно я была в центре пожара.

В тот же миг я увидела, что лица вокруг меня краснеют и застывают, словно их парализовал жар воронов. Все в комнате замерли: король с рукой на мече, Вороновые, бегущие ко мне, Скаргрейв на пути к двери в Вороновую яму. Даже Нат смотрел на меня и не двигался.

Я посмотрела на Скаргрейва. За ним дверь в Вороновую яму уже была открыта. Скаргрейв успел ее открыть? Или это моя песня, присвоившая гримуар и тенегримов, сделала это? В любом случае, дверь была открыта. За ней к воплям птенцов добавилось ужасное карканье. Просыпались вороны. А потом с ужасным визгом карканье превратилось в хриплый шепот, полный злости: язык тенегримов.

Он звучал в комнате, с ним приходил ужас. Я видела, как пот проступает на застывших людях вокруг меня. К моему потрясению, я не разделяла их страх. Я не чувствовала огонь воронов.

«Конечно. Теперь тенегримы принадлежат тебе, как и Вороновые. Ты можешь управлять ими, они тебя не ранят. И другие так охвачены страхом, что не могут двигаться или говорить».

Я отпрянула от потрясения. Странные шипящие слова исходили из гримуара.

- Ты говоришь?

«Только с тобой, - сказал гримуар. – Я так долго ждал тебя, Певчая. Но теперь мы принадлежим друг другу».

Голос пропел в моей голове, и я содрогнулась. Не этого я ожидала. Но у этого было преимущество: я могла задавать вопросы.

- Скажи, - обратилась я к книге, - как мне разрушить тенегримов?

«Никак».

- Но я должна!

«Это не в моих силах. Неумеха Агнес и ее песни повредили те страницы. Песня, уничтожающая тенегримов, потеряна навеки. И она называла себя стражницей! Она заслужила такой исход».