Петух кричит с опозданием

По всему судя, в нашей деревне делать больше нечего. Остается Заречье. Оно на том берегу, не так далеко. До прочих населенных пунктов надо добираться транспортом — двадцать километров ночью с петухом за пазухой не пройдешь. В Заречье Громобой известен. Его там знают. Следовательно, преступление могли подготовить за рекой, потом ночью перебраться через водную преграду и незаметно вернуться обратно. Тем более что в Заречье куда больше мужчин, чем здесь. Почему-то — называйте это интуицией — Зоя Платоновна была убеждена, что Громобоя украл мужчина, не мальчик, не женщина, не бабушка — мужчина. И задумал это преступление давно.

— Баба Ксеня! — позвала Зоя Платоновна. — У вас никто раньше Громобоя не просил?

— Зачем? — удивилась за перегородкой Ксеня. — На мясо, что ли?

— Значит, не предлагали купить?

— Да кроме Симоненко, никто не предлагал. Я ему тогда и говорю, на мясо, что ли? Он же жесткий! У тебя молодых курят полный двор. Так молчит, не отвечает. Червонец предлагал. Не скупился. И на что ему Громобой?., - Баба Ксеня помолчала немного, пока Зоя Платоновна с изумлением усваивала эту новость, потом добавила со вздохом: — Лучше бы согласилась, продала. Хоть деньги были бы…

Что же получается? Зоя Платоновна поднялась с дивана и подошла к окну. Краски у Симоненко. И вот, оказывается, он же и петуха хотел купить. И он же говорил о зависти…

Дождь постепенно стихал. Он прошел так бурно, что за десять минут наполнил лужи, а теперь выбивал по ним дробь.

Все это косвенные улики. Нет главного — нет повода к преступлению, и пока детектив не поймет этого, преступление не будет раскрыто.

— Ой! — сказала Зоя Платоновна. — Ну и дура же я!

— Чего? — послышалось из-за перегородки.

— Дура слепая!

— Ты куда? Дождь идет!

Но Зоя Платоновна уже выбежала на двор, побежала, не разбирая луж, к сараю, к веревке, с которой недавно сняла белье. Нагнулась. Но дождь уже смыл белое пятно, только по ручейку воды, бежавшему к улице, тянулась белая полоска, будто кто-то пролил туда молока. А если были следы, то их тоже смыло. Что ей мешало все осмотреть вокруг до дождя, нет, увлеклась версией с красками, забыла о главном: первое и обязательное условие следствия — осмотр места преступления. Вот так.

Зоя Платоновна открыла дверь в сарай. Зашевелились куры. Неуверенно гаркнул подставной петух. Зоя Платоновна огляделась. Фонарь бы сюда. Она зажмурилась, чтобы глаза привыкли к полумраку, а когда, сосчитав до ста, открыла их, оказалось, что в сарае совсем светло.

За эту минуту мир успел преобразиться — вышло солнце, и за дверью последние редкие капли дождя сверкали, как бриллианты. Куры засуетились, потянулись к выходу, осторожно обходя Зою Платоновну.

— И чего ж вы такие дуры, — сказала им Зоя Платоновна. — Ведь все видели, а помочь не хотите.

Подставной петух поглядел на нее укоризненно. Он, видно, полагал, что настоящий детектив не должен опускаться до пустых разговоров.

Но тут Зоя Платоновна поняла, что не зря пришла в сарай. На полу она увидела белые полоски — соломинки, примятые сапогом, на подошве которого была белая краска. Зоя Платоновна подобрала раздавленные соломинки, достала из кармана платья носовой платок и завернула в него улику. Потом прошла еще немного в глубь сарая, под насест. Здесь похититель наверняка останавливался, чтобы снять с насеста сонного петуха. А вернее всего, птицы волновались, шумели, и ему пришлось повозиться.

Следующие пять минут Зое Платоновне пришлось провести на корточках, осматривая каждый квадратный сантиметр пола. Но в конце концов ее терпение было вознаграждено. Похититель, как и положено, обронил улику. Она поднялась, держа в руке смятый билет на автобус. Билет был довольно новым, не успел еще пожелтеть.

Автобус останавливался на дороге, которая подходила к реке у свинофермы. Ходил он два раза в день. Вчера было воскресенье, и несколько человек из деревни и из Заречья ездили в район. В том числе ездила Серафима — Зоя Платоновна как раз просила ее привезти печенья.

Что ж, придется снова идти на ферму.

Когда Зоя Платоновна закрывала за собой дверь сарая, причем закрывала ее она тихо, погруженная в свои мысли, ее заставил вздрогнуть странный, режущий уши Звук. Зоя замерла, потому что этот звук уже слышала. Она потянула дверь на себя, дверь открылась с негромким скрипом. Потом она резко закрыла ее. Дверь тихонько взвизгнула и закрылась. Ну, теперь повторим эксперимент, сказала себе Зоя Платоновна. И стала закрывать дверь осторожно, медленно-дверь буквально взвыла. Она, оказывается, не терпела, когда с ней миндальничали. Теперь стало ясно до минуты, когда произошло преступление.

Зоя Платоновна вышла из сарая. Баба Ксеня стояла на дворе, ждала ее.

— Ты чего? — спросила жиличка.

— Бpocь ты это, — сказала баба Ксеня. — Лишние дела. Только время потеряешь.

— Добьюсь, — сказала Зоя Платоновна. — Мне на свиноферму сходить надо.

— Если на Борю думаешь, оставь, — сказала баба Ксеня.

— Не думаю я на Борю. С Серафимой поговорить хочу.

— Серафиму бригадир в правление увез, — сказала баба Ксеня. — Итоги подбивают.

— Какие еще итоги?