Петр Великий

С государственными фабриками дело обстояло совсем по-другому. Здесь было самым обычным явлением повсеместное приписывание к предприятиям крестьян, его возрастающий масштаб и трудности, которые оно порождало, были невыносимо тяжелы. В последние годы жизни Петра вырисовывалась возрастающая тенденция расценивать государственных крестьян как постоянный резерв рабочих, отдаваемых в распоряжение правительства для любых целей, так что ко времени его смерти из приблизительно 54 000 человек, приписанных только к металлургическим работам, подавляющее большинство принадлежало государству. Во-первых, часто эти приписанные крестьяне должны были строить фабрики, а после того, как они были построены, те же рабочие поставляли дрова для топлива, жженый древесный уголь, выполняли широкий спектр услуг и даже обеспечивали учеников, которые должны были обучаться для квалифицированной работы. В развитии промышленности в России принуждение не могло преобладать так сильно, как оно доминировало в росте вооруженных сил, и все же к нему обращались часто и в крупных масштабах. Кроме того, на фабриках и в мастерских была практически армейская дисциплина. Ленивые, пьяные или просто небрежные рабочие наказывались не только штрафами, но и подвергались порке, заковывались в цепи или помещались в тюрьму. В развитии промышленности, как и во всем, что делал Петр, рост и прогресс, не доступные для чувств его подданных, мощь государства, а не индивидуальное благосостояние были ключевыми мотивами.

Несмотря на многие провалы и неудачные начинания, царствование Петра было временем больших достижений в развитий российской промышленности. Подсчитано, что к 1726 году, год спустя после его смерти, 52 % объема экспорта всей России состояло из простых мануфактурных товаров (главным образом, полотно, холст и железо)[106]. Некоторые из фабрик, основанных в течение этих лет, считались крупнейшими в Европе — например, фабрика парусного полотна в Москве, которая в конце царствования использовала 1162 рабочих. Важнейшая из всех, большая новая металлургическая промышленность, производившая железо и медь в огромных количествах, концентрировалась на Урале. Хотя железная руда была обнаружена там в 1620-х годах и в 1651 году там был построен маленький литейный завод, Тула, Олонец и некоторые другие области до конца семнадцатого столетия считались гораздо более важными производителями металлов. С конца 1690-х годов, однако, большие правительственные литейные заводы, построенные на Урале, — процесс, в котором А. А. Виниус, глава Сибирского приказа в течение нескольких лет после 1694 года и в течение некоторого времени близкий соратник царя, — сыграли решающую роль. Богатые рудоносные жилы, большие запасы топлива, переселение (часто принудительное) квалифицированных рабочих из Центральной России и использование приписных крестьян, чтобы выполнять работы низкой квалификации, — все это позволило резко увеличить выпуск продукции в 1699–1703 годах[107]. В то же самое время в области был организован первый завод по выплавке меди (снова по правительственной инициативе), и возрастающий спрос на этот металл для монетных дворов Москвы н С.-Петербурга скоро дал сильный толчок производству. Но минеральные богатства Урала эксплуатировались не только правительственными фабриками. Они заложили основу обширного благосостояния Никиты Демидова, неграмотного ремесленника из Тулы, который начал строительство ряда литейных заводов в 1716 году и стал самым крупным и наиболее успешным промышленником в России. Он был причислен к благородному сословию в 1720 году, а его семья пятью годами позже получила наследственное дворянство. Его быстрый взлет — выдающаяся иллюстрация возможностей, которые Петровский век мог предложить тем, кто был инициативен и достаточно удачлив, чтобы воспользоваться ими. Ко времени смерти Петра Урал был самой большой производящей железо областью в России и почти единственным источником меди. На работах этой отрасли использовалось около 30 000 приписных крестьян — количество, почти равное всему населению региона менее чем два десятилетия назад.