Петр Великий (Том 1)

Не утерпел Лобарь, завидно; захотел помериться силою с государем и взял заступ у соседа.

Вывороченная глыба оказалась больше государевой. Последний заметил это и улыбнулся.

— А! И дядя Терентий пристал к нам, — сказал он. — Спасибо.

— Рад стараться, государь-батюшка, — отозвался Лобарь, выворачивая горы чёрного грунта.

Тогда бросились с заступами и другие преображенцы, и в несколько минут яма была готова.

— Подай ларец, Павел, — обернулся государь к Ягужинскому.

Тот подал. Между тем солдаты опустили в яму выдолбленный из гранита четырехугольный ящик, и митрополит окропил его святою водою.

Тогда государь, припав на колено, вложил ларец в ящик и, прикрыв его дёрном, тут же собственноручно вырезанным, торжественно возгласил:

— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь! Основан царствующий град Санкт-Питербурх!

В основу этого города положена, в золотом ларце-ковчеге, частица от апостола Андрея Первозванного.

Это — глубокий религиозно-национальный символ. Известно, что Андрей, брат апостола Петра, был «первым призван» (отсюда — Первозванный) Спасителем в Свои ученики, и он же первый принёс слово Евангелия чрез Малую Азию и Чёрное море к нам в Скифию, и, по преданию, на месте будущего Киева водрузив крест, сказал уже своим ученикам: «На сих горах воссияет благодать Божия и воздвигнется великий град». Оттуда апостол доходил даже до Ильменя.

Едва произнесены были государем последние слова, как все опять увидели в небе парящего орла и приняли его за знамение[188].

В тот же момент воздух потрясён был пушечными выстрелами с стоявшей у берега невской флотилии, и этим залпам вторили крепостные орудия со стен Ниеншанца.

Затем, под гром орудий, государь вместе со свитой, предшествуемый митрополитом и духовенством с хоругвями и образами, двинулся в глубь островка Иенисари и, остановившись у протока Иенисари от Койвисари, подозвал к себе Ягужинского, у которого теперь в руках был царский топор.

— Подай топор, — сказал государь, ища что-то горевшими вдохновением глазами.

И он нашёл. Это были две стройные, высокие берёзы.

Царь срубил их, обтесал, заострил собственноручно стволы и приказал инженер-генералу Ламберту выкопать в земле две глубокие лунки, на расстоянии нескольких сажен одна от другой.

— Ишь как ловко тешет, — переглядывались меж собой семеновцы.

— Не диво: в Галанской[189] земле, сказывают, он, батюшка, сам доски тесал и стругал, и сам корабли строил.

— Ну и дока во всём, храни его, Господи.

Тогда государь связал верхушки срубленных берёз и вставил стволы их в готовые лунки, так что берёзы образовали проход, подобие арки или триумфальных ворот.

— Это что ж буди? — переглядывались семеновцы.

— А это называется… как бишь его?

— Трухмальные порты.

— Порты! Что ты! Эко слово брякнул!.. Там, вишь, святые образа и сам владыка, а он — на! — порты!

— Порты — трухмальные порты и есть! — настаивал сведущий в этом деле семеновец. — Так, чу, за морем повелось: ежели какой праздник, так все проходят в трухмальные порты, кои бывают каменны и обвешиваются зеленью, как у нас в семик[190] либо на Трощу.

— Да у нас ноне Троица и есть.

Государь между тем снова взялся за заступ и наметил места закладки крепостного рва и ворот.

Чтобы видеть, сколько предстояло трудностей для создания новой столицы, приведём слова автора «Панорамы»:

«Поднятие низменного острова Иенисари, расчистка земли, вырубка леса, построение крепости и домов и другие работы требовали большого числа рук, и потому царь, употребив на сии работы сначала бывшие у князя Репнина[191] войска, также ингерманландцев, повелел прислать из России тысячи рабочих и мастеровых, равномерно казаков, татар и калмыков, присоединяя к ним значительное число пленных шведов, так что тою же лета сорок тысяч человек, разных племён и наречий, разделённых на две очереди, трудились над созиданием Петербурга. Казённые работники получали от казны только пищу, а вольные сверх оной и плату, по три копейки в сутки. За недостатком инструментов и землекопных орудий большая часть работы производилась голыми руками, и вырытую земли носили на себе в мешках или даже в полах платья. Если к сему прибавить, что работавшие не имели не только жилищ, но даже необходимого крова и нередко томились голодом, ибо не всегда успевали доставлять им потребное количество съестных припасов, то можно вообразить, каких неимоверных трудов и усилий стоило первоначальное обстроение Петербурга. Но того требовали обстоятельства, того требовала польза целой России».

Короче говоря, создание Петербурга Державным плотником было борьбой титана с природою и стихиями, и титан победил, положив основание городу, в котором, как в фокусе государственности, с течением времени сосредоточилась вся интеллектуальная мощь великой страны, её коллективный государственный ум, её коллективное законодательное творчество, её коллективная работа в области наук и искусств — и единодержавная воля венчанного потомка Державного плотника.

О. Н. Петров БАЛАКИРЕВ. РОМАН

К читателям