Петербургский сыск. 1874—1883

Путилин, усевшись в кресло, откинулся на спинку и предался размышлениям. Стоит ли послать сыскных агентов на поиски ночлежного места чухонца или довериться приставу. Штабс—капитан Евграфов толков, сметлив и служит по чести, по крайней мере о мздоимстве никто не упоминал, хотя здесь ничему верить нельзя, вот действительный статский советник Мстиславский из Вологды ставился в пример, как образец добродетели, одной рукой нуждающимся помогал, человеколюбивое общество организовал на собственные деньги, а второй мошну набивал не только деньгами купцов и деловых людей, но и в государственную казну вторую запустил, да так глубоко, что до сих пор комиссия разбирается. Но если о каждом такие мысли держать, то и доверять никому нельзя будет. Иван Дмитриевич покачал головой и взялся за чтение «Иллюстрированной недели» за 10 февраля, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.

На первой странице рассказ Шкляревского «Через преграды», начало напечатано в прошлом номере, но тогда Иван Дмитриевич начал чтение и перелистнул далее, казалось в повествовании всё фальшивым и описания, и диалоги, сейчас Путилин поморщился и перелистнул дальше. Очерк о Самозванце не привлёк темой. «Сколько их ныне развелось?», – ненавязчиво мелькнуло и пропало.

В прошлом номере без указания имени автора под повестью с непритязательным названием «Золотое сердце» Путилина привлекла надпись «Из уголовной хроники», но после одной страницы не просветного бреда о графьях, подменённых детях, потайных комнатах и лживых размышлениях Иван Дмитриевич вскинул брови к верху и с досады покачал головой: «Не уж—то кто—то это читает?

Хотя бы обзор «Внутреннее обозрение»: «Защита государства безусловно требует вполне надёжной боевой армии: вопрос о сроке наличной службы новобранцев в войсках вопрос для нее вопрос жизненный; и вся военная повинность была бы бесплодна, если бы при недостаточном сроке, ограничивались лишь производством недоученных масс, которых, в стром смысле, нельзя было бы назвать войском».

Статья была продолжением споров о сроке воинской повинности на действительной службе, который ранее сократился с двадцати пятилетнего срока до двенадцати, н и этот срок был велик. Крестьянин отрывался от земли, рабочий – от заводского или фабричного места, таким образом выпадал из жизни, вот и возник вопрос о преобразовании армии, но года шли и даже Крымская кампания ничему не научила, надо двигаться вперёд, иначе, как считающаяся самой сильной армией французская почивала на лаврах, пока германские войска на начали маршировать по улицам Парижа. Здесь давать слабину нельзя ни в оружии, ни в людях, которые обучаются владению порученным им оружием.

«По мнению воинских начальников, наиболее ответственных в образовании солдат, при наших неблагоприятных условиях необходимо, по крайней мере, прохождение каждым солдатом не менее пяти периодов летних занятий и должно ныне считаться лишь наименьшим сроком наличной службы.»

Далее в статье говорилось, что оптимальным сроком для службы остаются семь лет, тем более, что империя тянется не на одну тысячу вёрст с востока на запад и учения необходимо проводить в разных условиях.

Путилин отложил в сторону газету.

Далее целая страница отведена визиту австрийского императора Франца—Иосифа II, не обошедшего наградой в честь приезда и действительного статского советника Ивана Дмитриевича Путилина Командорским крестом 3 степени, памятуя быстрое расследование убийства военного аташе графа Аренсберга, происшедшего в столице пять лет тому и едва не поссорившего двух императоров.

Штабс—капитан Евграфов два час не выходил из кабинета, переживая за порученное околоточным задание. Казалось, что они не справятся, а в следующую минуту возрастала уверенность – ещё миг и придёт с радостным известием один из подчинённых.

Волнение не давало покоя, хотелось что—то делать, бумаги, присланные из канцелярии градоначальника, прочитаны не один раз, рапорта околоточных более не вызывали улыбок, хотелось побыстрее получить известия либо дающие повод к радости, либо к огорчению.