Петербургский сыск. 1874—1883

– Я понимаю, что теперь следует уделить больше внимания жертвам чёрной вдовы. То, что вами с Василием Михайловичем предложено, очень кстати, но думаю, губернские полицейские власти затянут проверку газет и журналов, а нам важнее всего время, так что придётся командировать в ближайшие губернские города агентов. Посмотри, Миша, кого можно направить.

– Хорошо.

В руинах сгоревшего дома Степаниды в то же время, когда велись раскопки на лесной опушке, велись исследования. При просеивании золы были обнаружены сначала челюстной мост, а затем и нижняя челюсть, которой этот мост соответствовал. Степанида пользовалась таким зубным мостом, это показали в один голос все ее сожители. Обнаруженная нижняя челюсть служила косвенным указанием и подтверждала версию капитана Орлова о том, что именно Степанида была убита вместе со своими детьми и обезглавлена в ночь на 28 апреля 1882 года.

Романа Лапикова арестовали, но толком добиться от него ничего не удалось. Молчал, только от волнения мял пальцы и изредка улыбался, хотя нынешняя сожительница молодого человека подтвердила, что ночь, в которую произошло убийство и поджёг, он спал с нею и никуда не отлучался. Жили они в трёх верстах от сожжённого дома, да идти надо было через лес, в обход и того больше.

12 мая нашёлся свидетель, заявивший, что в ночь преступления видел недалеко от дома вдовы Лапикова. Василий Михайлович такому заявлению не поверил. Уж очень складно получалось. Но после второго часа, когда капитан пытался добиться правды от свидетеля, оказавшегося соседом Степаниды, признался, что научил его таким словам становой пристав. Гневу столичного чиновника не было пределу, только благодаря вмешательству полковника Ридингера, удалось успокоить Орлова.

В след за первым последовало новое заявление, но к нему касательства из уездных властей никто не имел.

– Я прибыл сегодня и сразу к вам, – говорил Евсей Иванов, сосед по улице госпожи Ганиной.

– Так что вы хотели рассказать.

– Вот я и говорю, как прибыл из Гельсингфорса, так и… вот у вас.

– Что вы хотели сообщить?

– Странное дело, говорю, вот приехал домой, а мне и говорят, что Степаниду с детишками жизни лишили и дом сожгли. Так вот, говорят, в ночь на двадцать восьмое это случилось?

– Да, в ночь на двадцать восьмое, – нетерпеливо повторил Орлов.

– Вот и я говорю странно.

– Так что странно?

– Видел я Степаниду в Гельсигфорсе вечером двадцать седьмого числа.

– Вы не могли ошибиться?

– Что вы? Соседку, говорю, не опознал бы? Ни в жисть.

– Значит, говорите, встретили двадцать седьмого?

– Совершенно верно.

– В каком часу?

– Наверное, восьмом.

– Вы разговаривали с ней?

– Я ей «здравствуй, соседка», а она зыркнула на меня нехорошим взглядом и шаг прибавила.

– Ошибиться—то не мог.

– Вот вам крест, – осенил себя крестным знамением.

– Как она одета была?

– Как обычно, – и добавил, – да по чести, не на одежду я смотрел, говорю, а на неё.

– Где её встретил?

– У церкви Святого Николая.

– Куда она пошла далее?

– Не знаю.

– Значит, вечером двадцать седьмого апреля в восьмом часу вы встретили Степаниду Ганину у церкви Святого Николая.

– Именно так.

– Это была она и вы не могли ошибиться?

Евсей задумался и произнёс с сомнением в голосе.

– Вроде она.

– Вроде или она?

– Она, – сказал после некоторого молчания.

– Вы верите этому свидетелю? – исправник раскуривал папиросу.

– Не совсем.

– Как это? Позвольте полюбопытствовать.

– Он сам сомневается, не опознался ли он?

– Значит, проехались, Василий Михайлович, понапрасну?

– Не совсем, – капитан улыбался, – не спрашивайте, каких трудов и времени стоило сыскному отделению поиски, но из четырнадцати обнаруженных тел опознаны шестеро.

– Шестеро? – Изумился полковник Ридингер.

– Да, – ответил и продолжил, – Хазина при вас брат узнал, падчерицу я в расчёт не беру, вот остальные: двое – из Новгородской губернии, двое – из Олонецкой, один – лифляндец и тот, помните, рядом с которым часы нашли, так он – из Выборгской.

– Никогда бы не подумал, что возможно хоть кого—то опознать.

– На то она и сыскная полиция.

– А этот арестованный признался?

– Только в поджоге.

– Всё—таки он, а убийства?

– Причастность госпожи Ганиной к убийствам людей, чьи останки достали из ям, не вызывает сомнений. Но, опять – таки, нет ясности, что вдова совершала эти убийства сама, либо это мог делать кто – то другой, так, что роль женщины могла сводиться к организации преступления, либо соучастию.

– Целая шайка получается, и главное столько лет орудовала под боком, – проворчал исправник, пыхтя папиросным дымом.

– Николай Александрович, мы сумели найти неудачливого жениха, побывавшего в гостях у вдовы и сбежавшего утром.

– Неужели?

– Истинная правда. Один господин получил от вдовы благосклонный ответ, хорошо, что жених сохранил. Довелось мне его прочитать, так я бы сказал, написано вполне изысканным стилем, так вот господин прибыл в Белый Остров вечером, с крупной суммой наличных денег и дорогими подарками для невесты, коляску госпожа Ганина посылала встречать гостя в столицу с одним из работников, в котором был опознан Лапиков.

– Всё—таки и он замешан.