Петербургский сыск. 1870 – 1874

– Кто в церкви занимается мелкими ремонтами? Замок там поправить, петлю повесить? – Спросил Миша.

– Пономарь обычно делает, – отец Александр почесал подбородок.

– И как его кличут?

– Бардаков Иван Степанов.

– Смекаешь, – обернулся к Жукову Путилин.

– ИБ, – сказал Миша.

– Да, нет, что вы, – священник нахмурил брови, – не может такого быть. Нет, нет, не может.

– Давайте пригласим сюда, – предложил пристав, – узнаем от него, клещи принадлежат ему или нет. Что будем гадать?

Через несколько минут пономарь с красным носом и следами бурно проведенной ночи предстал перед ведущими расследование полицейскими.

– Иван Степанов Бардаков.

– Так точно, Иван Бардаков.

– Давно при церкви пономарём? – Первенство в задавании вопросов безоговорочно отдали Ивану Дмитриевичу, как человеку опытному и сведущему в таких делах.

– Без малого пятнадцать лет.

– Всё на одном месте?

– Истинно так.

– Отец Александр говорит, что ты не только духовными делами занят, но и хозяйственными.

– Бывает.

– Какими инструментами пользуешь?

– Так, на клиросе вместе с ключами от алтаря, там шкаф стоит, вот в нём.

– Иван, – назидательно начал священник.

– Отец Александр, – перебил Путилин, – позвольте мне вести расспросы, остальное потом.

– Извините, Иван Дмитрич.

– Значит, там инструмент и кто имеет к нему доступ?

– Так, все знают, – теребил на груди крест.

– Эти клещи знакомы?

Бардаков побледнел, видно, начало доходить, почему позвали люди из полицейских.

– Не, не мои, – несмело произнёс пономарь, – первый раз в руках держу.

– Значит, не твои, – Путилин пристально смотрел на Бардакова. – Ступай, если надо приглашу ещё раз.

– Иван Дмитрич, – начал было капитан Зиновьев.

– Ступай, ступай, – Путилин кинул взгляд на пристава, мол, я знаю, что творю.

– Иван Дмитрич, – вслед за приставом произнёс Жуков, – разрешите, – и показал знаком, что хотел бы удалиться. Путилин одобрительно мотнул головой, надо же приучать к самостоятельности помощника.

– Давайте, любезный Пётр Васильев, проверим, где хранил инструменты пока ещё многоуважаемый господин Бардаков.

По лицу пристава было видно, что он не против.

Шкаф, в самом деле, не имел замка и любой, не совсем любой, а тот, кто знаком не только с расположением вспомогательных кладовок, но и распорядком проведения служб в церкви, мог воспользоваться представившейся возможностью или просто соблазнившись даровыми деньгами, их похитить.

Пока осматривали пономарев шкаф, вернулся Миша и что—то шепнул Ивану Дмитричу.

– Господа, – Путилин посмотрел на Жукова, – если Бардаков является искомым преступником, то у него не было времени, чтобы забрать деньги с собою, ибо кроме своей квартиры, он нигде не отметился. И я, то есть господин Жуков думает, что Иван Степаныч не имел возможности спрятать деньги, кроме церкви. Дома бы не стал прятать во избежание обыска.

– Если так, – отец Александр обрадовался, – но мне всё—таки не верится, что пономарь способен на такой гнусный поступок.

– Кто знает, – произнёс задумчиво Пётр Васильевич, – чужая душа – потёмки.

– Господа, время идёт, – Путилин прервал пристава.

Обыскивали церковь долго, хотя вроде бы в ней спрятать негде, но мест нашлось изрядное количество. Находка в алтаре под престолом озадачила и обрадовала.

Озадачила тем, что найдены были несколько свёрл большого диаметра, долота и… утюг.

Первоначальное подозрение распадалось тем, что наводило на мысль – вор заранее готовился к краже, но не воспользовался ими, отдав предпочтение клещам. Во всяком случае, не подлежало сомнению, что преступление совершено человеком, хорошо знакомым с устройством часовни и, что похититель проник в нее чрез хоры, наружная дверь которых не запиралась по случаю пропажи ключа, как сказал отец Александр.

Перебирая всех, кто мог быть причастным к совершению преступления, Иван Дмитриевич не торопил священника с воспоминаниями, а всячески помогал.

– Скажите, отец Александр, – допытывался Путилин, – много ли народа ушло из церкви по разным причинам в последнее время. Меня более интересуют лица, которые занимали должности, подобные пономарёвой?

Священник задумался и обрадованно произнёс:

– Так с полгода будет, как прежний пономарь был отстранён от должности за неуёмное пьянство. Мы с ним долго мучились, но в конце концов решили, что не можем с ним ничего поделать, неисправим, поэтому и освободились от него.

– Миша, – снова повернул голову Путилин в сторону Жукова.

Мол, понял, кивнул головой Миша и снова двинулся за новыми сведениями.

– А ещё кого отстранили от службы?

– Более никого?

– Значит, прежний пономарь знал об инструментах в шкафу нынешнего?

– Не думаю, – задумался отец Александр, – Бардаков сам испросил моего разрешения использовать шкаф под инструмент.

– Так, – Путилин ладонью провёл по подбородку, – значит, не знал. Как звали прежнего пономаря?

– Э—э—э, – на челе священника появилась складка, – ежели не ошибаюсь, то звали его Иваном Максимовичем Новицким, да, именно, Иваном Новицким, – и, не дожидаясь дополнительных вопросов, сказал, – крестьянин из Новгородского уезда, если не ошибаюсь, Тесовской волости.

– Вы адреса всех служителей помните?