Петербургский сыск. 1870 – 1874

– Кто ж помогать будет родным Евсеева? – исподлобья взглянул на помощника. – Единственный кормилец убит. Прочти, – протянул бумагу Михаилу, тот пробежал глазами.

– Да, – сказал, – кому помешал наш добросердешный?

– Вот именно, кому? —подхватил Путилин. – Не слишком уж руки у него чисты, не слишком. Я думаю, причастен к краже, а то, что лишился жизни, то не захотел его подельник делить деньги. Так я мыслю.

– Иван Дмитрич, – в последнее время начальник сыска приучал помощника возражать ему на представленные на суд суждения по следствию, – об убитом самые благоприятные отзывы. Воспитанный, застенчивый молодой человек, не замеченный в порочном образе жизни. Вот, – он потряс телеграммою, – и здесь извещают нас о том, что на свое жалование он содержал мать и больную сестру.

– Я согласен, но как быть с тем, то младшей сестре необходимо лечение в Италии. Это немалые деньги, а для получающего триста рублей годового жалования непосильная ноша. А Евсеев сообщает матери, что в скорости появится возможность выезда за границу.

– Да, он сообщает, но это не говорит о том, что он является преступником.

– Тогда скажи: где он мог взять крупную сумму?

– Не знаю, – глаза Жукова пылали огоньками, – одолжить у приятелей…

– …которых у него не было…

– …взять под проценты…

– …с его жалованием, когда проценты будут больше, чем он имеет ежемесячно…

– … выиграть в карты…

– … в которые он не играл…

– … выгодно жениться…

– … выгодная партия была Акулина, если уесть ее денежное состояние…

– … украсть наконец…

– …то – то, – подытожил Путилин.

– Он не заводил приятельских отношений, – Михаил вышагивал по кабинету, и в этом чувствовалось подражание начальнику, – трактиров не посещал, с преступниками не якшался. Где же тогда он мог сойтись с подельником? Где?

Иван Дмитриевич пожал плечами.

– Он должен иметь доверие к подельнику.

– Должен.

– Они должны близко сойтись?

– Должны.

– Я ничего не понимаю. Тогда где и когда?

– Хм, – выдавил из себя Путилин.

– Где же они могли близко сойтись? Где? – схватился двумя руками за голову, словно она переполнилась не столько мыслями, сколько вопросами.

– Не знаю, – тихо произнёс начальник сыска, подперев подбородок рукою и задумчиво рассматривая облака за окном.

Жуков с удивлением посмотрел на Ивана Дмитриевича.

Телеграмма из Колова пришла следующим утром.

Не успел Путилин войти, как дежурный офицер, зная с каким нетерпением, начальник сыска ждет пришедшую бумагу, протянул лист серой бумаги, сложенный вдвое.

Иван Дмитриевич тут же развернул и, не обращая внимания на взгляды присутствующих, принялся читать. Потом опустил руку, нахмурился и с сердитым видом начал подниматься на второй этаж, где был расположен его кабинет.

Через минуту заглянул Михаил.

– Утро доброе! – проговорила голова, выглядывающая из—за двери, и потом появился сам Жуков.

Хозяин кабинета стоял у окна, заложив руки за спину.

– Проходи, Миша, присаживайся, – повернул голову к вошедшему, – там на столе бумага прочти.

– Не ожидал, – раздалось за спиною Путилина.

– Я мыслил об этом и у меня все нити сходились на Сашке, он же и неизвестный посетитель господина Евсеева.

– Надо ехать к господам иноземцам на Обводный.

– Не так быстро, господин Жуков, – Иван Дмитриевич обернулся лицом к помощнику, – а ежели ошибка и он трудится в другом месте?

– Это—то и будет ясно, однако, – Михаил на секунду замолчал.

– Что «однако»?

– Может его уже нет в столице?

– И это вполне вероятно. Я так мыслю, – сощурил глаза Путилин, – не станет он скрываться. Ему же кажется, что опасности нет. Ну был он раз – два у Евсеева и то тайком. Никто толком его не видел, опознать не сможет. Связать в один узелок с убитым тоже не представляется возможным. Что ему таиться? Да, в этом ты прав, он будет ниже травы, на руках большие деньги. Он будет выжидать, не высовываться, чтобы, не дай Бог, его заподозрили.

– Мы же можем его арестовать?

– Позвольте полюбопытствовать, любезный Михаил Силантиевич, за какие такие грехи? Что Александр Трифонович является родным братом Акулины Сергеевой? Так это в нашей державе не является преступлением и при том мои домыслы к следствию о причастности данного господина к содеянному не пристегнешь?

– Что же делать?

– Думать, дорогой Михаил, думать. Можно ошибиться, видя только одну дорогу.

– Других– то нет?

– Вот я и говорю, думать надо.

– Так если мысли не идут? – помощник стал рядом с начальником у окна, так же заложив руки за спину.

– Ты в сыске, чтобы видеть и шире, и глубже, и по возможности идти на вершок впереди злодея.

– Легко Вам, Иван Дмитриевич, не первый десяток ловите супостатов.

– Я тоже когда– то был молод и начинал с первого шага, – улыбающееся лицо повернулось к Жукову. – Хватит, поговорили, теперь за дело. Чтобы больше не тревожить иноземцев, поезжай—ка в адресную экспедицию, отыщи них, где проживает наш предполагаемый убийца. Надо с ним познакомиться и в глаза взглянуть. Понять, что могло подвигнуть его на двойное злодеяние.

– Он и сестру?