Петербургский сыск. 1870 – 1874

Маленькие башенки остались позади, благополучно миновали Старо– Калинкин мост.

Чем ближе к фабрике, тем меньше решимости остается. Как же можно проверить рабочих? Как? Если иноземцы против.

Уже Курляндская улица, впереди Новый Калинкин мост, а там и мануфактура резинового товарищества. Что придумать? Мыслей нет. Тишина.

Честно говоря Путилин и не надеялся, что Михаилу удастся разыскать посетителя Евсеева, но он не хотел расстраивать помощника в его начинаниях, но подспудно были мысли о пустых поисках.

Комнаты Акулины были не обремены излишними вещами, по которым читались бы некоторые подробности жизни. По всей видимости, она проживала на квартирах сожителей. Та еще бабенка!

Обводный канал все ближе. Показался и мост, выехали на набережную мощенную булыжником. По правую руку возвышались четырехэтажные здания из красного кирпича.

У входных дверей Михаил был остановлен.

– Милостливый государь, извольте представиться, – перед Жуковым стояли два молодца косая сажень в плечах, – и по какой надобности посетили мануфактуру.

Михаил опешил и в первое мгновение не произнёс ни слова.

– Ежели dам не назначена встреча, то просим покинуть фабрику.

– Я – помощник начальника сыскной полиции Жуков, – представился полицейский чиновник, —и мне необходимо по делам службы встретиться с управляющим.

– Будьте любезны подождать несколько минут, управляющему будет доложено.

– Да, я подожду.

Через четверть часа, когда Михаил уже потерял всякую надежду на благополучный исход, спустился ушедший.

– Управляющий занят, но Вас сможет принять его помощник.

В сопровождении одного из молодцев Жуков поднялся на второй этаж, где прошел по длинному светлому коридору. Открыли услужливо дверь. За столом у окна сидел молодой человек в чесучовой паре темного цвета и ладного покроя. Он заулыбался и встал при появлении сыскного чиновника.

– Добрый день, господин Жуков, – с едва уловимым акцентом поприветствовал вошедшего, – меня зовут Иван Петрович. Чем могу быть полезен?

– Иван Петрович, по долгу службы я вынужден просить Вас об услуге нашему ведомству.

– Что в моих возможностях, – прижал руку к груди.

– Мне надо познакомиться с вашими работниками.

– О это невыполнимая просьба, – развел руками иностранец, – мы свято храним свои секреты и не можем никого допустить к сожалению.

– Ваша помощь требуется в поимке преступника, совершившего грех – убийство невинного человека.

– И в этом случае ничем не могу помочь. А теперь прошу извинить, дела.

Михаил попрощался и сопровождаемый молодцем вышел на набережную. Вздохнул полной грудью и только тогда осознал, что стыдно будет возвращаться к Ивану Дмитриевичу с пустыми руками и видом, словно битая за излишний лай.

– Как я понимаю, – Путилин писал и, не отвлекаясь, обратился к помощнику, – иностранцы тебя не жаловали и отговорились соблюдением тайны?

– Ваша правда, – опустился на краешек стула.

– Следовательно, посулы привести мастерового ни к чему не привели?

– Совершенно верно.

– Такого оборота я и ожидал. Вот телеграмма, – протянул лист бумаги, – отправь вот эту в Выборг, а вторую – в Колов.

Жуков вскочил, хотелось загладить недоразумение, происшедшее на резиновой мануфактуре, где помощник управляющего, если честно смотреть правде в глаза, отговорился от российского чиновника. Вот ежели произойдет преступление, то бегут со всех ног. Мол, что у вас в дикой стране творится. Помощи требуем, помощи, а как необходима их, так они зайцами в кусты.

А Иван Дмитриевич в то время сидел за столом, в ожидании вызова к вышестоящему начальству по вечернему происшествию на Почтамтской улице. За спиною стоял во весь рост Государь и назидательно взирал со стены нарисованным образом. Начальник сыска не видел царя, но затылком чувствовал, что тот его осуждает. Что, мол, сидишь, не ловишь супостатов, поднявших руку на ближнего?

Стук в дверь и на пороге возвышается дежурный офицер.

– Иван Дмитриевич, Вас просят прибыть в департамент к обер—полицмейстеру к трем часам.

Путилин грузно поднялся, громко сопя. Хотя и ожидал вызова, но сердце колотится от неминуемого страха предстать перед главным полицейским начальником столицы.

Вернулся в свой кабинет Иван Дмитриевич только к вечеру. Не то, чтобы был зол, скорее уставший. Вымотал из него всю душу глава полицейского департамента, а на последок напутствовал громким голосом, переходящим в совсем высокие немужские тона, не свойственные низкому голосу полицеймейстеру. Один убийца или шайка их должны быть пойманы, деньги возвращены в казну. Снова дано на все, про все семь дней. Любит главный чин эту цифру и жизнь делит на недельные куски. Видать наверху тоже ему досталось.

– Ответы получены? – проговорил, заходя в кабинет помощнику.

Михаил на носочках, чтобы не создавать излишнего шума, подошел к столу и положил бумагу.

– Пришла телеграмма из Выборга.

– И то хорошо, – углубился в чтение, – хотя, – подосадовал Путилин, – я ожидал из родных краев Акулины.

Жуков, переминаясь с ноги на ногу, остался стоять в ожидании дальнейших указаний.