Петербург - нуар. Рассказы

Порфирий спустился по каменным ступенькам и направился к куче разноцветных лохмотьев. Присев рядом, что-то сказал. Куча зашевелилась, словно внутри копался крот, но из нее вынырнуло человеческое лицо, раздутое пузырем трупного цвета. Уставившись на Порфирия, существо рыгнуло, обноски зашуршали, появилась лапа, сжимающая новенький айфон. Пробормотав коротко и невнятно, оно выключило мобильник и исчезло под ворохом дранья.

Прислонившись к стене перехода, выложенной для чего-то белым мрамором, Порфирий лениво закурил, не обращая внимания на то, что творится рядом. Поблизости парочка опухших мужичков неразличимого возраста присела на корточки, один вынул бутыль кока-колы, другой выпустил в нее струю лака из баллончика, добавил спиртовых настоек из аптечных пузырьков и ловким движением взболтал смесь. Коктейль «Сенная площадь» пили из горлышка по очереди, жадно глотая и морщась.

Кэт отвернулась. И терпеливо ждала.

К Порфирию подошел высокий парень в кожаной куртке и кожаных штанах. Волосатый палец, на котором блестел перстень с массивным брильянтом, вертел с тихим посвистом брелок «Mercedes». Мощная золотая цепь сияла на мохнатой груди. Острая мордочка уверенного красавца расплылась в улыбке.

Мужчины поговорили. Волосатый самец изобразил дружеский хук слева в грудь Порфирию. Кэт позвали незаметным кивком. Оценив девицу, мохнатый ухмыльнулся:

— Покажи снимок.

Фотографию Кэт не выпустила. Не хотела, чтобы пальцы сального мачо коснулись личика Сони. Только взглянув, он сказал:

— Этой не было.

— Может, у соседей? — спросил Порфирий.

— Я бы знал. Хороший экземпляр, себе бы взял. Можно хорошо заработать.

— Можешь прямо сейчас заработать.

— Нет, не знаю ее.

— На твоей земле пропала, Алик. Ты все тут знаешь. Как же так?

Алик только развел руками:

— Всякое бывает. Может, Щелкунчик взял.

Хлопнув Порфирия по плечу, мачо удалился, насвистывая и вертя брелок.

— Что это за клоун?

Порфирий был серьезен:

— Хозяин местных нищих. Очень богат. Если дети пропадают здесь, чаще всего они оказываются у Алика. Он делает из них хороших работников. Правда, иногда калечит. Заставляет нюхать клей, приучает к водке и наркотикам. Чтобы держать в форме. Но девочек обычно использует по-другому.

— Он мог соврать.

— Алику незачем врать. Он тебя не боится. Такую куколку, как твоя сестра, он бы взял себе. Любит детей по-своему… Готова идти дальше?

Кэт была готова на многое. Она только спросила:

— Кто такой «щелкунчик»?

Порфирий поморщился:

— Не бери в голову.

— Я хочу знать.

— Полная чушь.

— Пожалуйста!

— Тебе это надо? Хорошо: якобы где-то в подвалах живет старик, который крадет детей и скармливает их крысам. Это городская легенда. Ясно?

Кэт была готова проверять любую легенду:

— Почему его так назвали? Щелкунчик воевал с крысами, у Чайковского он хороший парень, на стороне добра…

— Чайковский, Достоевский — одна хрень. Здесь Сенная площадь, тут другие оперы, — мрачно ответил Порфирий.

— Где подвалы, в которых его можно найти?

— Это без меня.

— Но я плачу за любые поиски.

— Деньги ни при чем. Это как искать привидение. Хочешь потратить время?

Ей пришлось отступить.

Порфирий повел в сторону от площади, где начинались проходные дворы. Несколько кварталов прошли насквозь, как по улице. Кэт старалась запомнить дорогу, но одинаково желтые стены слились в мутный поток. Она потеряла ориентиры, только держала в памяти направление к Сенной.

В очередном дворе Порфирий дернул обшарпанную дверь подъезда и поднялся на четвертый этаж. Кэт позволялось делать что угодно: ждать или следовать. Она не отставала. У квартиры без номера Порфирий позвонил по мобильному и что-то буркнул в трубку. Замок щелкнул, на пороге стоял жирный субъект в банном халате, распахнутом без стеснения. В проем тут же высунулось личико, густо покрытое косметикой. Ресницы слипались от густой туши, а ротик раздувался под толстым слоем помады. Девочке в прозрачной ночнушке, заляпанной разводами винных пятен, было не больше десяти. Она провела языком по губам и хриплым голоском спросила:

— Красавчик, не угостишь мороженым? В горлышке пересохло…

Коленка жирного отшвырнула ее. Рубашка на девочке задралась, обнажая живот в желтых синяках. Она поднялась, оправляя тонкую одежду, и заковыляла, напевая считалочку: «Тише, мыши, кот на крыше, а котята еще выше». Из глубин коридора несло букетом хлорки с блевотиной.

— Порфирий! — сладко улыбнулся толстяк. — Друг мой! Давно не заглядывал. Что-нибудь свеженькое?

— Интересует отработанный материал.

— Для тебя — что угодно… И какую именно?

— Вот эту… — Порфирий махнул, как подзывают официанта.

Кэт подошла, но снимок опять не выпустила.

Толстяк сощурился, словно сытый кот, и поцокал языком:

— Какая сдобная. Так бы и помял… Нет, друг Порфирий, у меня такой нет. Ни за что бы не отпустил. Просто куколка. Может, другую подобрать? А твоей даме что-нибудь предложить? Есть мальчики очень ничего. Рекомендую!

И толстяк оглушительно щелкнул пальцами, подтверждая высокое качество товара.