Пьесы. Том 2

Король. Сказано хорошо. Но, архиепископ, я почему-то не терплю прошедшего времени, оно на меня нагоняет тоску, я люблю настоящее время. И будущее. Вы заплатите налог?

Архиепископ. Ваше величество, я нахожусь здесь, дабы защищать привилегии, дарованные английской церкви вашим прославленным предком Вильгельмом. Неужели у вас хватит смелости посягнуть на дело своего предка?

Король. Да почиет он в мире... Дело его неприкосновенно. Но там, где он сейчас, в деньгах не нуждаются. А я пока что на земле и, к несчастью, очень нуждаюсь в деньгах.

Джильберт Фолиот. Ваше величество, это вопрос принципиальный.

Король. Я поднимаю войска на войну, епископ! Я пошлю против короля Франции полторы тысячи германских ландскнехтов и три тысячи швейцарских пехотинцев. А никто никогда не расплачивался с швейцарцами принципами.

Бекет (неожиданно поднимается. Отчетливо). Мне кажется, ваше величество, совершенно бесполезно продолжать разговор, если собеседники не слушают друг друга. Закон и обычай позволяют нам прибегнуть к средствам принуждения. И мы ими воспользуемся.

Джильберт Фолиот (вскакивает, вне себя). Ты, жалкий саксонец, посмеешь вонзить кинжал в грудь своей матери-церкви - церкви, которая извлекла тебя из ничтожества?!

Бекет. Мой повелитель и король дал мне на хранение печать с тремя львами. Теперь моя мать - Англия.

Джильберт Фолиот (с пеной у рта, он немного смешон). Диакон! Жалкий диакон, вскормленный нашей грудью! Предатель! Змееныш! Распутник! Доносчик! Саксонец!

Король (Джильберту Фолиоту). Милейший, будьте любезны относиться с почтением к моему канцлеру. (Несколько повышает голос.) Иначе я позову стражу. (Появляется стража. Удивленно.)Впрочем, она уже здесь. Ах, это насчет завтрака. Прошу прощения, мессиры, сейчас полдень, и я должен подкрепиться, иначе я ослабну. А король не имеет права на слабость - это вы знаете. (Страже.) Пусть накроют стол в моей молельне, тогда я смогу помолиться сразу же после еды. Пойдем, сын мой.(Уходит, уводя с собой Бекета.)

Три прелата, чувствуя себя оскорбленными, отходят в сторону, перешептываясь, бросая взгляды вслед королю.

Джильберт Фолиот. Надо сообщить об этом в Рим! Не уступать!

Епископ Йоркский (архиепископу). Монсеньер, вы примас Англии. Ваша личность неприкосновенна, и ваши решения по всем вопросам, касающимся церкви, - закон для всей страны. Против подобного бунта у вас есть мощное оружие - отлучение от церкви.

Епископ Оксфордский. Этим оружием надо пользоваться осторожно, достопочтенный епископ! Церковь торжествовала всегда, во все века, но она действовала весьма осмотрительно! Наберемся терпения. Гнев короля ужасен, но скоропроходящ. Он вспыхивает, как солома.

Джильберт Фолиот. Жалкий честолюбец, которого король приблизил к себе, постарается разжечь эту солому! И я вполне согласен с достопочтенным епископом Йорка, что только отлучение от церкви может усмирить этого наглого распутника.

Бекет (входя при этих словах). Мессиры, король принял решение отложить заседание Совета. Король надеется, что ночь, посвященная размышлениям, внушит вам мудрое и справедливое решение, о котором вы завтра соблаговолите сообщить ему.

Джильберт Фолиот (горько усмехаясь). Просто-напросто, король собирается на охоту...

Бекет (улыбаясь). Вы правы, мессир епископ, не буду скрывать. Поверьте, меня весьма огорчил этот спор и грубая форма, которую он принял. Но я не хочу возвращаться к тому, что говорил здесь в качестве канцлера Англии. Мы все - и миряне и духовные лица - связаны по отношению к королю феодальной клятвой, которую мы ему даем, как нашему господину и сюзерену; клятвой хранить его жизнь, его плоть, его достоинство и честь. Надеюсь, никто из вас не забыл этой клятвы?

Архиепископ (мягко). Мы не забыли ее, сын мой. Так же, как и клятвы, данной нами раньше - богу. Вы еще очень молоды, возможно, еще стоите на распутьи. Но вы приняли решение, смысл коего от меня не укрылся. Позвольте старику, стоящему на краю могилы, старику, защищавшему в этом довольно-таки мерзком споре нечто большее, чем вам это представлялось, позвольте мне, как отцу, пожелать вам никогда не пережить горечи от сознания, что вы сделали ошибку. (Протягивает Бексту руку. Бекет целует архиепископский перстень.) Благословляю вас, сын мой...