Пестрота отражений (СИ)

— И ты не задумался, почему тебя просят продать чьи-то украшения? — спрашиваю я. В голове ни малейших идей, что с ним делать.

— Я… не спросил. Мне деньги были нужны… Я ничего не знал!

— И кто же тебя попросил? — вкрадчиво интересуется Исар. — Это хоть заметил?

Взгляд Чикира начинает метаться с Арай на Исара, с Исара на меня. Арай вжимает голову в плечи — но не как от страха, а как будто наполняет лёгкие, чтобы дать отпор в случае чего. Наконец Исар устаёт ждать:

— Скажешь сам или мне с этим в полицию пойти?

— Репей, — выдыхает парень. — Я правда ничего не знал, клянусь!

Репьём зовётся один из лаборантов Дэна. Ещё того не легче. Но Арай хотя бы выдыхает.

— Почему вы сразу с этим в полицию не пошли? — спрашиваю я.

Арай косится на Исара.

— Да я как-то привык сам такие вопросы решать, — пожимает плечами тот. — Я бы и вовсе искать не стал, но часть украденного Ветке от матери осталась. У покойников красть — Ирлик-хона гневить.

Чикир сглатывает.

— Так, — говорю я, прикидывая, что Репья я сегодня не видела. — А давно дело было?

— В начале лета, — просвещает меня Исар. — Вы уж простите, Хотон-хон, что задержал вас, но я решил, что вам не помешает знать, чем ваши студенты пробавляются.

— Правильно! — фыркает тот студент, что обвинял Арай. — Бабе хорошо, замуж вышла, и муж содержит! А мы должны ночами не спать, чтобы с голоду не помереть?!

Моё терпение на сегодня исчерпалось.

— Вас, в отличие от Ветки, содержат родители, — огрызаюсь я. — Мы вам даём бесплатно общежитие со всеми удобствами, учебные материалы и образование, с которым вы потом будете золото лопатой грести. Если ваша семья не может вас прокормить, можно оформить дотации. Условия все были вам известны заранее. Не нравится — так я напомню, что с каждым часом, что я на вас трачу, размер неустойки растёт. И мне ещё надо посмотреть в договоре, как нам с вами расставаться, если вы совершили уголовное преступление!

Чикир белеет совсем уж в цвет стены, глаза у него намокают.

Я действительно понятия не имею, как по закону и по совести решать эту ситуацию. Исар с Арай не пошли в полицию, значит, они должны подать в суд, так? Исар уже забрал украшения, теперь осталось только устное свидетельство ювелира из Имн-Билча и, вероятно, видеозапись? Чикир назвал Репья, но мог и соврать — чем докажет, что не сам украл? И помимо всего этого, у меня и так студентов по пальцам одной руки пересчитать, а те, кого мы отсеяли на отборочных экзаменах, программу не потянут. И Чикир далеко не худший студент, у меня есть на него определённые ожидания.

Я достаю телефон, чтобы позвонить Азамату за советом. В конце концов, судить этих малолетних козлищ ему. Однако голос мужа я слышу вовсе не из трубки, а из фойе, от которого мы стоим за углом.

— Лиза!!! — призывает он своим громоподобным басом, — скорее, Чаче плохо!

— Только не калечь никого, — бросаю я Исару и мчусь на голос.

Чача висит у Азамата в руках, как тряпочка.

— Что случилось?

— Съел что-то не то, наверное, — говорит Азамат. — Я ему давал задачи на день, и тут вдруг ему плохо стало. Присел, потом прилёг, потом стошнило его, а потом ещё и ещё. Всю дорогу досюда, хм-м, вымостил.

Следующий час моей жизни посвящён промыванию Чачи. Хорошо, что его сразу вывернуло, хотя сразу — понятие относительное. Рабочий день уже часа два как шёл к тому моменту, как Чача стал показывать симптомы, а на работе он не ест.

— Позвони на кухню, — бросаю я мужу, который пока не спешит уходить. — Узнай, чем его кормили утром, и пусть всё выкинут.

Когда я следующий раз высовываюсь из процедурной, Азамат сообщает, что Чача завтракал не во дворце, а в одном из трактиров города, и туда уже направлена пара полицейских и один из целителей — проверять, что у них там протухло.

— Что ты ел? — спрашиваю у несчастного секретаря, улучив момент, когда он отходит от очередного промывания.

— Лебяжьи яйца, — выдавливает Чача.

Я заряжаю анализатор искать соответствующие бактерии и токсины на случай, если промыванием дело не обойдётся и придётся искать подходящий антибиотик или антидот. Протягиваю Чаче стакан воды, но он не может его взять: руки слишком сильно трясутся. А потом я понимаю, что они не трясутся, а дёргаются в конвульсиях.

Невесть откуда взявшаяся Арай помогает мне уложить Чачу на пол и придержать. К счастью, приступ длится недолго.

— Азамат, помоги нам его на кровать втащить, — прошу я под писк анализатора.

Пока мы возимся, Арай бежит к прибору и подносит мне листок с результатами. Ничего, что могло бы попасться в яйцах, анализатор не нашёл. Да и я уж сколько отравлений на Муданге повидала, а вот чтобы кто-то поел яиц и забился в судорогах, как-то не видела. Рыба там, морепродукты — это да…

— Точно устриц не ел? — грозно спрашиваю я, убедившись, что Чача в сознании и дышит.

Он вяло мотает головой и тут же выливает обратно всю выпитую воду.

— Арай, наведи-ка ему электролитного растворчика, — прошу я, снова запуская анализатор, но с другими параметрами поиска.