Песочные часы

Калеб откинулся на спинку стула и уперся подошвой своего кеда в край стола:

— Мой папа… он был типичным ученым. Волосы всклокочены, одевался всегда абы как. У мамы же все всегда было честь по чести. Они встретились, когда папа работал техническим консультантом в фантастическом фильме, в котором она снималась.

— А как ее зовут?

— Грейс. Ее псевдоним был Грейс…

— Уолкер, — перебила я, уловив сходство. — Ты очень на нее похож.

— Да, в этом мне повезло. — Калеб ухмыльнулся. — Поженились они через полтора месяца после того, как познакомились.

— Потрясающе.

— Их связь была невероятной, очень глубокой. Папа видел рябчиков всю жизнь, а у мамы это началось только после их встречи.

— Она испугалась?

— У нее был он.

Я задумалась — неужели у нее все было настолько просто?

— А когда у тебя проявилась способность к эмпатии?

— Насколько известно, я с ней родился. В младенчестве я много плакал, но не из-за колик. Как только родители поняли, с чем это связано, мама перестала сниматься в кино, чтобы проводить все время со мной — она выполняла роль глушителя. Благодаря ее присутствию моя жизнь стала сносной. — Калеб смолк и уставился в пол. Мне даже показалось, что я заметила влагу на его темных ресницах. — Мне так ее не хватает. Их обоих.

— Калеб, не обязательно…

— Нет, все в порядке. — Он посмотрел на меня ясными глазами. Я, наверное, ошиблась. — Когда я стал старше, то нашел другие способы защищаться, например заметил, насколько тише становилось в голове под водой. И если ставить барьеры, тоже чувствуешь меньше.

Мне показалось, что шутка не помешала бы.

— Поэтому ты ведешь себя как свинья?

Калеб ухмыльнулся:

— Хорошо сказано.

— Я тоже от всего отгораживалась — после несчастного случая, даже после больницы, — призналась я. — Старалась не высовываться. И тоже училась защищаться, быть саркастичной, чтобы отталкивать от себя людей, держать дистанцию.

— Помогло?

— Какое-то время помогало. — Я улыбнулась. — Сейчас становится легче ближе подпускать людей к себе. Тебе тоже стоит попробовать.

— Доложу тебе о результатах, — засмеялся Калеб. Потом его лицо снова стало серьезным. — Кроме Майкла, об этом никто не знает, но отцу удалось синтезировать препарат, позволяющий мне фильтровать чужие эмоции, чтобы не чувствовать всё и за всех. Прямо перед смертью он изготовил очередную партию.

Калеб достал из кармана серебряную монету и начал перекатывать ее по костяшкам пальцев, внимательно следя за ее движением, а потом сжал ее в кулаке.

— Я знаю, что ты согласилась сделать для моего отца, — тихо сказал он.

Посмотрев прямо в его глаза, так похожие на глаза его знаменитой матери, я ответила:

— Для твоего отца. А также для тебя и твоей мамы. Никто не должен переживать то, что довелось пережить нам. Что-то изменить, сделать жизнь лучше — это все равно что помочь всему миру.

— Папа подарил мне это в шестнадцать лет. Я наконец принял самого себя таким, какой я есть. И решил научиться пользоваться своими способностями, а не убегать от них.

Калеб зажал монету между двумя пальцами, показывая мне. Это оказалась вовсе не монета, а серебряный кружочек, на котором было выгравировано какое-то слово. Я наклонилась, чтобы прочесть его.

«Надежда».

Он убрал кружочек в карман и потянулся ко мне, чтобы взять меня за руку. Я подала ее ему. Ладонь у Калеба оказалась сильная, с несколько загрубевшей кожей и очень теплая. Электрической искры, как от соприкосновения с Майклом, не возникло, но я почувствовала что-то еще.

Покой.

— Спасибо, — улыбнулся Калеб.

Я кивнула.

Тут в кухню вошел Майкл. Один. Я убрала руку, однако Майкл успел это заметить. Я увидела, какое впечатление это на него произвело.

Ему не понравилось.

— Ну что, билеты заказаны? — слащаво поинтересовался Калеб, к которому вернулся весь его цинизм. — Первым классом летите?

Я решила вступить в разговор, чтобы они снова не поругались.

— Кстати, о путешествиях… Когда мы отправляемся? — спросила я.

Познакомившись с Калебом, я укрепилась в своей уверенности, что поступаю правильно. Теперь у проблемы появилось человеческое лицо, она стала ощущаться как более реальная.

— Надеюсь, скоро, — ответил Майкл. — Надо еще рассказать обо всем Кэт и убедиться, что она с нами.

— Так чего мы ждем? — Я встала. — Идем.

— Погоди. Не слишком ли ты спешишь? — ухмыльнулся Калеб. — Ты о своих способностях только узнала. Ты уверена, что уже готова путешествовать?

Я посмотрела на него:

— Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее к тебе вернется отец.

Калеб уставился на меня. Я поняла, что он пытается оценить, что я чувствую, — наверное, искал признаки страха.

Но он их не найдет.

Глава тридцать четвертая

Я села в машину Дрю и поехала за Майклом и Калебом. Мы пересекли кампус и остановились перед корпусом естественных наук. Когда Томас решал, что сделать с центром Айви Спрингс, он изучал классическую архитектуру хорошо сохранившихся каменных и кирпичных зданий. Как и другие дома в центре нашего городка, это массивное строение казалось удобным и уютным. И конечно, весьма старым.

А со старым у меня были плохие отношения.