Однако я не могу представить себе, как можно продлить удовольствие от питья, когда пить уже больше не хочется, и как можно создать себе воображением искусственное и противоестественное желание пить.
Пошли, Господи, всем нам, пропойцам, такую легкую и прекрасную смерть!
— Выпить вроде охота.
— Всем охота, только не все это знают.
Я был напуган и пил больше обычного. Я работал над своим первым романом. Сидя за пишущей машинкой, каждый вечер выпивал полбутылки виски и дюжину пива. До рассвета курил дешевые сигары, колотил по клавишам, пил и слушал классическую музыку по радио. Я поставил себе цель: десять страниц зараз, но проверить, сколько написал, мог только на следующий день. Вставал утром, блевал и отправлялся в переднюю комнату — поглядеть, сколько страниц лежит на диване. Норму свою я всегда перевыполнял.
И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши…
Мой организм отравлен алкоголем.
И пришел один из семи Ангелов, имеющих семь чаш, и говоря со мною, сказал мне: подойди…
Без питья не жить, да и о питье не жить.
Как биолог, как исследователь общественной жизни, занимающийся властью и переустройством мира, созданием универсального порядка, — во всех этих ипостасях он, казалось, испытывал огромную потребность в копуляции.
Странное дело: водка — чертовски крепкий напиток, загадочный настой трав, каким-то особым образом связанный со звездами.
Мы шли рука об руку по Сен-Жерменскому бульвару, и перед витриной антиалкогольной лиги, где, по обыкновению, выставлены были ссохшиеся мозги, я сказал:
— Здесь, разумеется, лучше перейти на другую сторону.
Кто хочет повторения, тот настоящий мужчина.
С седьмого класса я стал довольно аккуратно посещать веселый дом, там пил пиво.
Душа моя среди львов…
Кругом бочки с портером, красота. Но крысы и туда забираются. Упьются, раздуются с собаку и плавают на поверхности. Мертвецки упившись портером. Налижутся до блевотины, как черти.