Песнь вторая. О принцессе, сумраке и гитаре.

- Нам не хотелось бы утруждать вас дольше необходимого, драгоценнейшая наша сестра. Но вы ведь пришли не затем, чтобы мы напоминали вам о ваших утомительных заботах...

- Вы, наверное, желаете присоединиться к нашим увеселениям?

- Сегодня наши музыканты превосходят сами себя...

- Смотрите, ваши фрейлины тоже не прочь потанцевать...

- А как вам нравится украшение сада?

- Сегодня такая прекрасная погода...

- Не желаете ли вина?

- Может быть, шоколад?

- Благодарю, Ваше Величество, вина, - от сливающихся голосов у Ристаны заболела голова, ей не хотелось ни вина, ни шоколада, только заставить умолкнуть, наконец, обнаглевших ублюдков... и эта насмешливая гитара будто вторила Его Величеству, и каждый чарующий звук превращался для Регентши в пытку. Она приняла из рук короля бокал, лишь бы на мгновенье отвлечься, и вспомнила, зачем, собственно, её сюда принесло. Ох уж этот Рональд! От его идей столько проблем. Она отпила глоток лорнейского и окинула взглядом гитариста. Как это она сразу не обратила на него внимания? Необычная внешность. Очень светлые золотистые волосы, красивое юное лицо, полуприкрытые глаза взблескивают из под длинных тёмных ресниц, отрешенное выражение полного погружения в музыку, серебристый узорный ошейник... да, кот хорош. Правда, по Шу не скажешь, что она вообще замечает его присутствие.

- Да, дорогая сестра, это и есть ваш новый кот?

- Ах, да, конечно... новый... милая сестра, какие чудесные топазы у вас! Так идут к вашим глазам... я не видела их раньше. Вам их, наверное, муж подарил?

- Э... нет. Эти я заказала сама.

- Неужели? Мне показалось, не совсем ваш стиль, мелковаты.

- По-моему, в самый раз. А вот вы опять без украшений...

- Разве? Вам показалось. Просто я не ношу вульгарных вещей днем, предпочитаю изящество, - Шу тряхнула любимыми серьгами в виде ажурной паутинки с мелкими сапфирами.

- Возлюбленные сестры мои, а не пора ли нам потанцевать? Драгоценнейшая Ристана, позвольте пригласить вас... - Кей предложил руку Регентше, встревая между готовыми сцепиться дикими кошками.

Ристане ничего не оставалось, только как лучезарно улыбнуться и согласиться. Его Величество вывел Регентшу из беседки на лужайку, и музыканты заиграли вальс. Придворные кавалеры, успокоенные видимым благополучием, стали приглашать дам и присоединяться к танцу.

Хилл наблюдал, как Его Величество с Её Высочеством разделывают на лоскутки старшую сестру, и поражался тому, как эти двое понимают друг друга. В высоком искусстве словесных поединков немного нашлось бы таких мастеров, а согласованность их дуэта вызывала в нем чисто профессиональное восхищение. Как лучшие мастера трагедии в Королевском Театре. Точно, королевский театр, иначе и не скажешь. Как опытный тапер, Хилл подстроился к ритму их речи, к тону... забавно получилось. И смотреть на лица придворных было забавно. Настоящая театральная публика, все эмоции на лицах написаны, разве что не хлопают в особо удачных местах. Хилл получал настоящее удовольствие от сегодняшней прогулки. Шу больше не выставляла его на всеобщее обозрение, и он мог спокойно сидеть в уголке и бренчать на гитаре, наслаждаясь её присутствием рядом.

Его представление о коронованных особах менялось неузнаваемо. Молодой король показался ему совершенно нормальным юношей, никаких капризов, самодурства или любви к лести и преклонению Хилл в нем не заметил. Властность и незаурядное актерское дарование - да, несомненно. Способность управлять людьми у этой семьи в крови. Но, похоже, Его Величество больше играет на публику, нежели действительно чувствует себя земным воплощением всех божеств сразу. И плюет на светские условности. Как показалось Лунному Стрижу, с пребольшим удовольствием. Позволил рабу сидеть в своем присутствие, самолично пригласил за стол... как же они похожи, брат и сестра.

Его Величество с Регентшей удалились, свита Ристаны утянулась за своей повелительницей, и Хилл остался в беседке наедине с Шу. Он прижал ладонью струны, гася последние отзвуки, и поднял на неё взор. В приглушенном зеленовато-золотистом свете, проникающем сквозь листья, она казалась мягкой и уязвимой, позволив себе на мгновенье сбросить маску балаганного персонажа. Хилл последовал её примеру, перестав прикидываться каменным изваянием. Шу нежно улыбнулась, подходя к нему, и коснулась его волос протянутой рукой. Он поймал осторожно её пальчики и приник к ним губами, совсем легонько щекоча своим дыханием. Секунду или две они просто смотрели друг на друга, и Хилла пронзала щемящая нежность, останавливая сердце.

- Тигренок, - её шепот ласкал его, подобно прохладным объятиям ленивой реки, заставлял остро почувствовать её близость и, одновременно, недоступность. - Тигренок, милый... ты не устал? - Хилл тихонько покачал головой, не отпуская её руки, и потершись об неё щекой. - Ты, наверное, и танцевать умеешь? Пойдем?