Песнь вторая. О принцессе, сумраке и гитаре.

В чем-то Ревун оказался прав. Присутствия Света в окрестностях не наблюдалось, а вот Тени - сколько угодно. Серьга в ухе Лунного Стрижа немного нагрелась, напоминая о своем существовании, но вот магической ауры у Пророка, к счастью, не обнаружилось. Светился черно-багровым только амулет в его руках, шестилучевая звезда с камнем цвета застывшей крови, на толстой цепочке. Пророк как раз передавал артефакт своему собеседнику. Тот, пожалуй, тоже заслуживал внимания. Во-первых, тем, что выделялся из окружающей толпы благородной осанкой, манерами и элегантной одеждой. Во-вторых, этот дворянин в чем-то был сродни своему собеседнику, излучая уверенность, силу и опасность. И, в-третьих, он держался с Пророком чуть ли не на равных. К сожалению, разговора их услышать Лунному Стрижу не удалось, лишь несколько слов он с трудом уловил сквозь приветственный ор и лагерный гам. Но их было вполне достаточно, чтобы подтвердить первое впечатление - Пророк назвал дворянина по имени Морс, или Урс, точно Хилл не расслышал, учеником, и промелькнуло название города Луаза и что-то о скорой встрече. Пророк распрощался со своим собеседником, и тот повесил амулет себе на шею. Ему подвели коня, и через минуту только поднявшаяся пыль на дороге напоминала о странном человеке.

С трудом преодолев отвращение, Лунный Стриж изобразил на лице неземной восторг и полное счастье. Как же! Лицезреть самого Великого и Ужасного! Да так близко! Сам Великий и Ужасный не проявил внешне никаких особых эмоций при виде очаровательной юной мордашки, но вот то, что Хилл почувствовал в его душе, вызвало в убийце дрожь омерзения. Этот благообразный святоша воспринимал красивого мальчика как еду. Как паук - толстую, сочную муху, подлетевшую к его паутине. Возблагодарив Светлую и Тёмного одновременно за то, что Пророк так вовремя лишился своего амулета, Лунный Стриж окончательно вошел в роль радостного придурка, подпрыгивающего на месте он переизбытка идиотизма. Пророк, похоже, купился, как и его приспешники. Руки так и чесались немедленно устроить славное развлечение - погром, пожар и мясорубку, чтобы только не ощущать на себе липкое и противное прикосновение паутины. Но при таком количестве вооруженных бандитов шансы уйти целым явственно стремились к нулю.

Когда Пророк заговорил, стало ещё хуже. Паутина обволакивала, усыпляла ядом и путала мысли, нестерпимо хотелось стряхнуть с себя, порвать и сжечь клейкие нити бессмысленных громких слов, пафосных лживых фраз... медная серьга обжигала и пульсировала, помогая разогнать наваждение. Слава богам, что он додумался изобразить полного кретина, от которого никаких разумных слов и действий никто не ожидает. Дикие вытаращенные глаза и рваные движения можно списать на экстатический восторг от речей Пророка. Да, собственно, от окружающей публики его полуневменяемое состояние отличалось только внутренне. Все, кого он мог рассмотреть сквозь мутную болезненную пелену ненависти и жажды крови, валились на колени, бились головами о землю, вопили славу и вообще вели себя, как буйнопомешанные. Самым трудным оказалось повалиться на колени перед Пророком, вместо того, чтобы просто и без затей вцепиться ему в глотку. Лунному Стрижу казалось, что ещё немного, и он не сможет больше себя контролировать. Растерзает Пророка и всех, кого успеет, и плевать на последствия.

Но он удержался. Ругая последними словами Мастера, приучившего его в случае угрозы жизни убивать эту самую угрозу на месте без лишних размышлений. На самом краю, когтями, клыками и хвостом, как перепуганный кот на дереве. Хилл под самый конец гипнотической речи почувствовал, что наваждение рассеивается, спадает с глаз мутная пелена ярости, и возвращается холодная ясность рассудка. Он даже смог взглянуть в глаза Пророку и увидеть то, о чем говорил Ревун. Интересно же, как выглядит Призывающий Тень в процессе исполнения служебного долга! Всего миг, и Лунный Стриж чуть не провалился в такую знакомую и родную Тень. Он успел даже почувствовать, как вырастают за спиной призрачные черные крылья и заостряются десятком лезвий пальцы. Такого быстрого и полного вхождения в боевой транс он ещё не испытывал. Особенно крылья... до сих пор он, как и все остальные, был уверен в том, что призрачные крылья Хисса не более чем легенда.

А вот вид снаружи Лунному Стрижу совершенно не понравился. Признаться себе, любимому, что иногда выглядишь таким монстром, было настолько неприятно, он на мгновенье усомнился в правильности выбранной профессии. Такими глазюками малолетних хулиганов пугать, чтобы ночью писались в кроватку! И городскую стражу от пьянства лечить, являясь из подворотни вместо зеленых гоблинов. Тьфу, гадость!